В кабинете князя Меншикова перед хозяевами русского извоза стоял Иван Иванович с подбитым глазом и вспухшей щекой. В руке он держал указку. Рядом на мольберте была укреплена схема улицы с особняком «Царскосельской железной дороги» и шестиэтажным домом напротив, с чердака которого и был сделан исторический выстрел из корабельного орудия.
- По накопленному опыту свержений, свергаемое лицо обычно легче всего свергается во время отсутствия свергаемого. Итак, Герстнер с основными силами (Иван Иванович осторожно потрогал синяк под глазом) находится в Англии. Этот момент наиболее выгоден для захвата и разгрома его акционерной компании, оставленной на попечении всего двух малозначительных особ. Чтобы придать акции характер гневного народного бунта против железных дорог, мне потребуется…
Здоровенный молодой лакей принес ему стакан воды.
- Спасибо, дружочек мой… - Иван Иванович сразу изменил интонацию на кокетливо-женскую, взволнованно оглядел лакея с ног до головы и на секунду потерял мысль. - М-да… 0 чем же я?.. Ах, да! Так вот, мне потребуется несколько решительных помощников…
«Несколько помощников» оказались уже знакомой нам бандой душ в сорок. Они толпились во дворе шестиэтажного дома за закрытыми воротами.
Сам же Иван Иванович, в хорошенькой дамской маске с кружавчиками, с шестиствольным пистолетом в одной руке и шпагой в другой, инструктировал двух извозчиков. Те кивали головами - дескать, поняли.
Рядом стоял здоровенный молодой лакей светлейшего - Вася и преданно смотрел на Ивана Ивановича.
Иван Иванович чуть приоткрыл ворота и выпустил извозчиков на улицу. Пригибаясь и прижимаясь к стенам домов, они побежали в разные стороны - к прилегающим к улице боковым переулкам.
Там в каждом из переулков ждали команды по полтора десятка извозчичьих пролеток с кучерами- налетчиками…
В пустынном, наглухо запертом особняке Зайцев доил Фросю и радостно говорил Федору:
- Вот знаешь, Федя… Я как нашу Манечку полюбил, так на меня сразу снизошло какое-то веселое просветление! Я даже все вокруг ее полюбил!.. Мне теперь даже смешно бывает! Радостно!..
- Я такого не понимаю и понимать не хочу, - отрезал Федор. - Не дергай так Фросю. Нежней, нежней… Для меня любовь к Манечке - не хиханьки да хаханьки. Для меня это… Одним словом… Вот.
Иван Иванович решительно поправил на лице кружевную масочку и, глядя снизу на огромного Васю, закусил нижнюю губу и прошептал:
- Береги себя, мой птенчик…
Вася тоже закусил нижнюю губу, прикрыл глаза. Держа оружие наготове, Иван Иванович выскользнул из ворот на спящую улицу.
Вышел на проезжую часть, огляделся, поднял шестиствольный пистолет и с криком «Форвертс!!!» бухнул в воздух.
Со страшным лязганьем распахнулись ворота шестиэтажного дома, и на улицу с криком и гиканьем выскочила вся банда и помчалась к особняку Пиранделло и Зайцева.
Одновременно, по пистолетному выстрелу, из боковых переулков с двух сторон вылетели извозчики на пролетках…
- Батюшки светы! - выглянув в окно, воскликнул Федор. - Ну, Тишка, держись!.. Сейчас нам мало не будет!.. Фросю береги!
- Чо? Чо такое?!.. - испугался Тихон и прижал к себе Фросю.
Федор метнулся ко входу как раз в тот момент, когда подбежавшие к дому налетчики уже начали рвать на себя входные двери.
Федор тоже ухватился за ручки дверей с внутренней стороны, уперся ногами в косяки и закричал Зайцеву:
- Тихон! Вынай свой пистолет сей минут!.. Следи за задними окнами, кабы кто не влез!!! Эх, Родион Иваныча еще б сюда!..
- Ой-ой-ой!.. Ой-ой-ой! - запричитал Тихон, выглянув в окно. - Да что же это за безобразие такое?! Куды это полиция смотрит?!
Его пистолет безнадежно запутался в веревках, которыми был привязан к телу, и Тихон лихорадочно пытался его высвободить…
Извозчики атаковали особняк со всех сторон - они расшатывали решетки на окнах, били стекла, пытались влезть в дом через крышу, мешали друг другу, суетились… Иван Иванович квалифицированно руководил погромом, однако выполнение его распоряжений оставляло желать лучшего…
Несчастный Федор один удерживал двери, которые со стороны улицы рвали на себя человек двадцать!
- Помоги, Тишка!!! - обернулся Федор и вдруг увидел, как один извозчик уже почти влез в окно над лестницей.
- Сзади, Тишка!.. Пуляй, Христа ради! - закричал Федор.
А по улице от ворот шестиэтажного дома уже разбегались двадцать налетчиков с огромным бревном в руках. Казалось, что под ударом этого тарана дверь неминуемо рухнет и банда ворвется в дом!
- Стреляй, Тихон!.. - из последних сил закричал Федор.
Но Тихон никак не мог выпростать пистолет из веревочной сбруи. Он крутил его у себя подмышкой, и вдруг неожиданно пистолет выстрелил сам по себе!
Пуля перебила веревку, которой штанга Пиранделло была привязана к могучей шее каменной богини, и штанга, сооруженная из чудовищных мельничных жерновов, скатилась на лестничную площадку.
Продолжая свое неумолимое движение, она набрала ритм и поскакала вниз по ступенькам прямо ко входным дверям, грозя раздавить своего хозяина… Скорость штанги все возрастала и возрастала, и вот она уже, как снаряд, неслась прямо через весь нижний зал…
- Федька! Берегись!!! - ужасно завопил Тихон.
Федор оглянулся. Не отпуская ручек дверей, он в панике перебрал ногами по стене, и штанга со свистом пронеслась точно под ним…
На дикой скорости она вышибла в дверях и стене дома дыру, точно соответствующую собственной форме, и… с грохотом смела с лица земли всех нападавших!
Она пронеслась через улицу и шарахнула по шестиэтажному дому, стоявшему напротив особняка. Стремительность и сила удара были столь велики, что и в большом доме тоже образовалась точно такая же дыра, как и в особняке Герстнера.
Секунду, другую шестиэтажный дом с дырой в форме штанги Пиранделло еще стоял как ни в чем не бывало, а потом вдруг медленно осел и рассыпался в прах…
- Господи… - сказал Пиранделло. - Я уж думал, что она больше никогда не пригодится…
В кабинете Бенкендорфа стоял Иван Иванович. Голова перебинтована, левая рука в лубке, правой он опирался на шпагу, чтобы не утруждать ушибленную ногу.
- …Смею надеяться, ваше сиятельство, что мой международный и профессиональный опыт окажется полезным вам и вашему ведомству, ибо сродство наших занятий…
- Превосходно, сударь, - перебил его Бенкендорф. - Но мне хотелось бы узнать истинную причину, прямо скажем, очень странной и редкой для иностранца просьбы.
- Ну что ж, ваше сиятельство… - Лицо Ивана Ивановича озарилось мягкой и нежной улыбкой. - Я прошу у вас политического убежища, потому что именно в вашей стране я встретил существо, которое горячо полюбил и покинуть которое у меня нет сил! Я люблю и любим, ваше сиятельство, и если вы дадите мне возможность навсегда остаться в России - я буду счастлив до конца своих дней! Порукой тому - моя шпага, готовая служить вам всегда и везде!..
И он красивым жестом выложил свою шпагу на стол Бенкендорфа.
- М-да… - озадаченно проговорил Бенкендорф. - Случай столь необычный… Однако думаю, после некоторых формальностей мы сумеем удовлетворить вашу просьбу, господин Иванов.
- Ваше сиятельство!.. Ваше сиятельство!!! Моя благодарность не знает границ!.. - В душевном порыве Иван Иванович так по-женски взмахнул ресницами, что шеф жандармов оторопел.
- Прошу в эту дверь… - опасливо проговорил Бенкендорф и указал Ивану Ивановичу на потайную
