- А как же! - Тихон нашарил нагрудный кожаный мешочек, вытащил подмоченную бумаженцию. - А то случись чего!..
Родик прочитал документ, на секунду задумался и сказал:
- Вот что, Тиша. Поедешь с нами. Харчи наши, жалованье казенное. Доносы тебе поможем писать. А сейчас…
И крикнул станционному смотрителю:
- Эй, любезнейший! Быстро четверку лучших лошадей тайному агенту Третьего отделения собственной его величества канцелярии! Покажи ему документ, Тихон. Покажи, покажи!..
Запряженная четверкой лошадей, ехала вместительная карета с огромной штангой на запятках.
Теперь в карете сидели пятеро - Герстнер, Родик, Пиранделло, коза и Тихон Зайцев. Все работали: Герстнер делал пометки на грифельной доске, Родик отмечал проезжаемые места на карте, Пиранделло вычесывал Фросю, Зайцев писал очередное донесение Бенкендорфу.
- Дальше как, Родион Иванович?.. - спросил Тихон и показал уже написанное.
- Не «сикретно», а «секретно», грамотей. А дальше так: «С величайшими опасностями и риском для жизни мне удалось внедриться в наблюдаемую группу». Написал? Точка. Теперь проси жалованье за истекшие полгода и подписывайся: «Агент ноль, ноль, ноль, семь». Или «восемь»? А, Тихон? Как там у вас это делается?
- Нет. Я обычно пишу: «Преданный Отечеству и вашему высокопревосходительству Тихон Зайцев».
- Очень хорошо! Вот так и пиши. Не меняй стиль.
Перед самым Петербургом карета наших героев попала в плотный туман. Тревожно блеяла Фрося, бестолково суетились вокруг кареты путешественники, отчаянно причитал возница:
- Ой, беда-то… Помоги, сохрани и выведи, Господи!..
И вдруг совсем рядом в тумане возникло некое странное свечение в человеческий рост с неясными очертаниями. И насмешливый девичий голос проговорил:
- По таким пустякам - и сразу к самому Господу?
Все замерли. Свечение растаяло, и на его месте возникла прелестная девушка лет восемнадцати!
- Что это вы так приуныли? - улыбнулась она.
- Заблудились… - хрипло сказал Пиранделло.
- Эка важность! - Девушка что-го пошептала лошадям, погладила их и крикнула путникам: - Садитесь!
Она сразу же уютно устроилась в карете и приказала вознице:
- Погоняй!..
Лошади легко понесли карету в сплошной белой мгле. Фрося положила голову девушке на колени и блаженно прикрыла глаза.
- Батюшки!.. Она же никого к себе не подпускала! - перекрестился Пиранделло.
- Ура! - заорал возница. - На большак вылезли!!!
Герстнер церемонно снял шляпу. Девушка предупредила вопрос:
- Меня зовут Мария.
- Местная? - сразу попытался уточнить Зайцев.
- Это как посмотреть, - рассмеялась Мария.
Родион Иванович увидел, как Мария зябко передернула плечами.
- Озябла, Машенька?
- Ага. Ждала вас долго.
Пиранделло тут же сбросил с плеч кафтан, набросил его на девушку… Зайцев поспешно вытащил свою подзорную трубу, отвинтил окуляр, налил в него из трубы водки, проворковал:
- На-ко хлебни, Манечка…
Не чинясь, Маша выпила и пустила трубу по кругу. Когда очередь дошла до Герстнера, тот с инженерным интересом осмотрел трубу:
- Как же вы смотрите через водку, Тихон?
- А через ее завсегда лучше видно, Антон Францыч.
- Какой талантливый народ! - Герстнер выпил, передал трубу Родику. Тот налил себе в окуляр:
- Твое здоровье, Машенька. Тебя нам словно Бог послал…
- Вообще-то так оно и было, - весела ответила Маша.
Родик выпил и, потрясенно глядя на Машу, проговорил:
- Да, есть еще женщины в русских селеньях…
В Петербурге у отеля «Кулон» Родик руководил разгрузкой экипажа. Зайцев стоял на крыше кареты, сверху подавал багаж. Фрося охраняла поклажу
- бросалась на каждого проходящего.
- Жить будем здесь - каждому по комнатке. Штаб назначаю в апартаментах Антона Францевича. До утверждения проекта - никаких увольнений!
- Родик, я готов поверить в то, что вы действительно внук фельдмаршала Кутузова! - восхитился Герстнер.
- Нет, Антон Францевич, это легенда для провинциалов.
- А ежели мне отлучиться потребуется? - сверху спросил Зайцев.
- Считай себя мобилизованным, а посему на казарменном положении, - жестко отрезал Родик.
- Исхитряйся как-нибудь. На то ты и тайный агент, - усмехнулся Пиранделло.
- Ты еще мне будешь указывать!.. - обиделся Тихон.
- Не ссорьтесь, друзья мои, - сказал Герстнер. - Мы с вами начинаем грандиозное дело. И жить должны в мире и согласии.
- И в любви к ближнему, - добавила Маша и каждого одарила таким ласковым взглядом, что Пиранделло, не рассчитав собственных сил, резко рванул свою штангу с запяток.
Освободившись от гигантской тяжести, задние рессоры кареты мгновенно выпрямились, и карета скатапультировала тайного агента на балкон второго этажа, где Тихон и повис на руках в пяти метрах от земли.
- Вы куда, Тихон? - удивился Герстнер.
- Не балуй, - сказал Пиранделло.
Тихон в тоске смотрел вниз и скулил от ужаса.
- Отпусти руки, Тиша, не бойся, - ласково сказала ему Маша. - Отпусти. Я жду тебя…
Тихон разжал пальцы и под напряженным взглядом Маши опустился на землю. У всех рты раскрылись от изумления!
- Что надо сказать, Тихон? - спросила Маша.
- Слава те Господи… - еле выдавил из себя Зайцев.
- Правильно, - похвалила его Маша и спросила у Родика: - Что дальше делать, Родион Иванович?
На Крестовском острове у Меншикова рядом с дворцом была устроена купальня-бассейн с подогревом воды. Рядом - стол с самоваром, два кресла и лакей с полотенцами.
Светлейший плавал на спине, граф Потоцкий - по-собачьи. Потоцкий тихо информировал светлейшего:
- …Уйма рекомендательных писем и, конечно, последние донесения внедрившегося к ним агента сделали свое дело…
- То, что он добился приема у Бенкендорфа - полбеды. Беда, если Александр Христофорович представит его государю, - сказал Меншиков.
- А что, если… - и Потоцкий осекся.
- Говори, говори. Ум хорошо, а полтора лучше.
- А что, если преподнести Бенкендорфу ту шкатулочку…
Светлейший едва не утонул. Отплевался и заорал на Потоцкого:
- В Сибирь захотел?!.. В рудники? И нас всех в кандалы!.. Кому «шкатулочку»?! Второму человеку после царя?!.. Неподкупному Бенкендорфу?!.. Надо же додуматься!!!
Шеф корпуса жандармов граф Бенкендорф принимал у себя господина Герстнера и светски болтал с
