поэтому отличались воинственным настроением. Они орали, метались, выкрикивали непристойности. От человеческих испарений воздух стал тяжелым. Йоук старался реже дышать.
Он заглянул в четвертый отсек, отделенный от общего зала ограждением высотой в полчеловеческого роста, с грязным цементным полом: раньше его обычно использовали для ремонта автомобилей. Теперь в отсеке содержалось несколько дюжин мужчин, прикованных цепями к ограждению и батареям.
Напротив них, через коридор, располагался другой отсек, в котором находились женщины. Они сидели спиной к мужчинам.
Йоук не узнал Броуди. Одетый в грязный синий костюм, адвокат сидел на полу, пытаясь сорвать со своих запястий цепи, что есть мочи выкрикивая в сторону женского отсека:
– Ты, гребаная курва! Я голыми руками выверну тебя наизнанку! Ну, погоди, стерва! Пусть это будет последнее, что мне удастся сделать, когда я отсюда выберусь!
Один из солдат приблизился к нему с выражением отвращения и ненависти на лице.
– Эй, ты! Луженая глотка! Я тебе последний раз говорю. Заткнись!
– Эта курва ограбила меня, – взвыл Броуди. – Я…
– Заткнись, тупорылый, или я заткну тебе глотку. Ты слышишь?
Броуди замолчал. Он не сводил взгляда с женского отсека. Через минуту он с отвращением сплюнул и сел. В преисподней вряд ли окажется хуже, чем здесь, подумал он и вздрогнул от этой мысли.
Первая бомба взорвалась в полседьмого вечера. Грузовик с пятью тоннами динамита разворотил забор крупной трансформаторной подстанции в Гринлиф-Пойнт, что возле устья реки Анакостиа. Водитель, оставив машину, выскочил в дыру, образовавшуюся в заборе, за ним бросились двое солдат, на ходу стреляя из винтовок, однако он скрылся в квартале муниципальных домов. Солдаты возвратились, чтобы обследовать грузовик. Тут и произошел взрыв такой силы, что грохот разнесся на многие мили вокруг. Электроподстанция мгновенно перестала существовать. Весь центр и юго-восток Вашингтона погрузились во мрак.
В течение последующих пятнадцати минут нападениям подверглись еще три подстанции, в результате чего весь город лишился света.
– По крайней мере, телеболтуны не выйдут в эфир, – сказал Тоуд Таркингтон Рите, только что приехавшей в арсенал в кузове армейского грузовика.
Пока генерал Грир пытался предпринять какие-то меры, взорвали главную насосную станцию с газохранилищем в Арлингтоне. Это уже было похоже на небольшой ядерный взрыв. Станция исчезла в огне. В наступившей темноте даже с дальних окраин города было видно зарево пожара.
В то время, когда раздираемый взрывами город погружался во мрак преисподней, на кольцевой автодороге попал в засаду пехотный взвод, который полностью погиб от рук двадцати вооруженных автоматическим оружием террористов. Началось с того, что трое в форме остановили на дороге грузовик с солдатами, затем застрелили водителя и сержанта, когда те выскочили из кабины. Часть солдат полегла под пулеметным огнем, пытаясь выбраться через задний борт. Около дюжины оставшихся в живых оказались в ловушке в кузове. Они сдались, побросав оружие. Их отвели к кювету и расстреляли. Все оружие, боеприпасы и радиостанцию налетчики погрузили в кузов, затем забрались сами и разместились под тентом. Двое сели в кабину грузовика, двигатель которого продолжал работать на холостом ходу, и тронулись с места.
Грузовик свернул с кольцевой автодороги на Кенилуорт-авеню и со скоростью двадцать пять миль в час покатил к центру города. В свое время военные, предвидя горячность молодых солдат, установили на двигатели своих автомобилей ограничители оборотов, чтобы неопытные новички не могли переключаться на повышенные передачи.
Передние фары, забранные металлической решеткой, давали немного света, но его хватало. Огромные колеса легко катились по мостовой, преодолевая колдобины и выбоины, которые местные жители долгие годы воспринимали как свой тяжкий жребий.
Передний бампер грузовика был усилен мощной стальной балкой, покрашенной, как и весь грузовик, в защитный цвет. Предполагалось, что с ее помощью можно толкать вышедшие из строя военные автомашины.
На перекрестке Кенилуорт и Нью-Йорк-авеню около полудюжины нацгвардейцев устроили на дороге заграждение. Водитель грузовика даже на подумал сбавить скорость. Ударив стальной балкой в стоявший поперек дороги автобус, грузовик сдвинул его в сторону и, взревев мотором, продолжил свой путь. Террористы из кузова грузовика обстреляли стоявших на дороге солдат из автоматов.
Проехав еще треть мили, грузовик сбил знак, обозначавший границу округа Колумбия. Это был большой белый знак с голубыми буквами, которые красиво располагались выше и ниже изображенного в центре Капитолия. Знак гласил:
«Добро пожаловать в Вашингтон, столицу Соединенных Штатов Америки. Мэррион С.Барри, мэр».
Генри Чарон смочил старую повязку водой из фляги и осторожно ее размотал. Чтобы осмотреть рану, нужно было повернуться, но это вызывало острую боль, поэтому осматривать ее он не стал. Он просто обмотал вокруг тела свежие полосы, сделанные им из украденной простыни, и завязал концы аккуратным узлом.
Затем надел фланелевую рубаху, поверх нее натянул шерстяную.
Пальто, которое он позаимствовал прошлой ночью у студента колледжа, хоть и выглядело модным, не отвечало вкусам Чарона. Повесив его на гвоздь, он надел запасную водонепроницаемую парку. В довершение поверх двух пар шерстяных носков надел свои поношенные кожаные охотничьи ботинки.
Прицепил к ремню ножны охотничьего ножа и расположил их так, чтобы они уместились в заднем кармане брюк. Застегнув ремень чуть ниже повязки, вставил в ножны свой любимый, острый, как бритва, охотничий нож с тонким лезвием и закрепил его ремешком поверх рукоятки.
В последнюю очередь надел шерстяную темно-коричневую кепку с козырьком, со сложенными по бокам наушниками, – так, на всякий случай. Кепка носила на себе следы множества пережитых зим.
Без особых усилий присоединил к пистолету глушитель. Проверил магазин и, оттянув затвор, заглянул в ствол. Увидев тусклый желтоватый блеск, убедился, что патрон в патроннике. Поставил пистолет на
