Проехав еще пару кварталов, он припарковал машину и дальше пошел пешком. Завернув за угол, он увидел четыре длинных трехэтажных серых здания, составлявших блок, облупленный и неказистый.
Что-то в этом зрелище его беспокоило. Ну конечно, вокруг не было ни души. Подростки, снующие обычно по тротуарам и продающие крэк проезжающим, куда-то исчезли. Остались одни полицейские.
Йоук перешел на тротуар и двинулся вперед, звуки его шагов отражались от закопченных стен и серых безжизненных окон.
Бе-лый, бе-лый, повторяло эхо снова и снова. Бе-лый, бе-лый…
Церковь находилась на западной стороне улицы, напротив блока трехэтажек. Перед ней стояло множество полицейских машин с мигалками. Скорая помощь. Один из полисменов топтался перед машинами.
Йоук показал свое удостоверение.
– Как я понял, здесь стреляли?
Полицейскому – чернокожему с огромным животом – было лет под шестьдесят. Он держал кобуру открытой, готовый в любой момент выхватить пистолет. Полисмен ткнул пальцем через плечо и хмыкнул.
– Могу я пройти?
– После того, как вынесут тело. Минут через десять.
Йоук вынул блокнот и карандаш.
– Кто это?
– Был.
– Ну да.
– Женщина, которая работала в этом центре. Я не знаю ее имени.
– Что случилось?
– Насколько мне известно, пара полицейских машин остановились на Грант. (Грант – улица, опоясывающая квартал с запада.) Торговцы бросились бежать мимо домов. Полицейский преследовал одного из них. Тот шмыгнул в церковь и через нее побежал к противоположному выходу, а когда тетка недостаточно быстро убралась с его пути, он ее шлепнул. Всего один выстрел. Прямо в сердце.
Радиостанция, висевшая на ремне у полицейского, ожила. Левой рукой он поднес ее к уху. Правая осталась у кобуры.
Остальные полицейские прочесывали здания к западу от церкви. По радио из патрульных автомобилей доносились кодовые фразы.
Когда радио замолчало, Йоук обратился к полисмену.
– Где была детвора, когда началась стрельба?
– Где, черт побери, ты думаешь? Да прямо там. Они все видели.
– Когда?
– Около двух сорока.
– Убийцу еще не схватили?
Полицейский сплюнул на тротуар.
– Нет еще.
– Приметы есть?
– Чернокожий парень, лет восемнадцати или около этого, под шесть футов ростом, вес, наверное, сто пятьдесят – сто шестьдесят. Волосы средней длины. На голове красная бейсболка, в черной кожаной куртке, белые кроссовки. Так описал его полицейский, который за ним гнался. Детвора твердит, что в руках он держал пушку.
Большой пистолет, записал Йоук. Конечно, любой пистолет, изрыгающий смертоносные пули в живого человека, когда льется настоящая кровь, покажется огромным. Страшным, как в кошмаре, как оживший дьявол, как внезапная смерть.
– Сколько детям лет?
– Младшему несколько недель, старшему – шесть лет.
– Как зовут полицейского, который гнался за убийцей?
– Спроси лейтенанта.
– Что-нибудь еще можете мне сказать?
– Въедливая у тебя газетенка.
Йоук убрал блокнот в карман и поднял воротник. Ветер усиливался. Он закружил пыль и мусор вокруг машин и погнал их вдоль зданий. Холодный ветер.
– Дождь будет, – сказал полицейский, увидев, что Йоук смотрит на серое небо.
– Может быть.
– Осень засушливая. Дождик нужен.
– Сколько лет вы на службе?