пейзаж, может быть, с несколько большим для собаки интересом и вниманием. Но основную часть времени он лежал, свернувшись на сиденье, или спал, пофыркивая во сне, или скулил и зевал со скучающим выражением на морде.
Когда запах псины стал невыносим, Тревис опустил стекла, чтобы проветрить кабину, и ретривер высунул голову из окна. Ветер трепал его мягкие уши и шерсть, и на морде у него появилось глупое и очаровательное бесхитростное выражение, которое бывает у всех собак, перевозимых таким способом.
В Санта-Барбаре Тревис остановился у торгового центра и купил несколько банок «Алпо»,[4] коробку собачьих галет «Милк Боун», тяжелые пластмассовые миски для корма и воды, жестяную ванну, флакон шампуня для домашних животных с компонентами против блох и клещей, щетку для расчесывания шерсти, ошейник и поводок.
Пока Тревис загружал покупки в кузов пикапа, пес наблюдал за ним через окно кабины, прижав влажный нос к стеклу.
Садясь за руль, Тревис сказал:
— Ты грязный и воняешь. Надеюсь, с мытьем у нас с тобой проблем не будет, а?
Пес зевнул.
К тому времени, как Тревис подъехал к арендуемому им бунгало на севере Санта-Барбары и заглушил мотор, он начал спрашивать себя, действительно ли поведение собаки было таким необычным, как ему показалось утром?
— Если ты вскоре не покажешь мне свои фокусы, — обратился он к псу, вставляя ключ в дверной замок, — я начну думать, что мне все почудилось там, в лесу, что я рехнулся и все сам выдумал.
Стоя рядом с ним на крыльце, пес вопросительно поднял голову.
— Ты же не хочешь, чтобы я усомнился в том, что с головой у меня все в порядке, а?
Яркая оранжево-черная бабочка порхнула перед мордой ретривера, напугав его. Пес тявкнул, соскочил с крыльца и помчался за ней по дорожке. Бегая туда-сюда по лужайке, прыгая и щелкая зубами, он старался схватить яркое насекомое, но чуть не налетел на покрытый рисунком ствол Канарской пальмы, затем едва избежал лобового столкновения с бетонной емкостью для воды и, наконец, неуклюже плюхнулся в клумбу с новогвинейскими недотрогами, над которой искала спасения бабочка. Перекатившись через спину, ретривер вскочил на лапы и выпрыгнул из клумбы.
Поняв, что жертва ускользнула, он вернулся к Тревису и виновато посмотрел на него.
— Ну и псина, — сказал Тревис. — Горе мое.
Он открыл дверь, ретривер вбежал внутрь дома и сразу стал исследовать незнакомое помещение.
— Только попробуй наделать мне на пол, — крикнул Тревис ему вслед.
Он прошел на кухню, неся в руках ванну и пластиковый мешок с остальными покупками. Тревис оставил там собачью еду и посуду, остальное вынес во двор через заднюю дверь. Он поставил ванну рядом со свернутым кольцами шлангом, надетым на водопроводный кран.
Зайдя обратно в дом, Тревис вытащил ведро из-под кухонной раковины, наполнил его горячей водой, вынес наружу и вылил воду в ванну. После того как Тревис принес четвертое ведро, появился ретривер и начал обследовать задний двор. К тому времени, как Тревис наполнил водой больше половины ванны, пес стал мочиться через каждые четыре фута вдоль побеленной бетонной стены, отмечая таким образом свою территорию.
— Когда закончишь портить газон, — сказал Тревис, — давай купаться. Ты воняешь.
Ретривер повернулся на звук его голоса, наклонил голову в сторону и стал слушать. Он, однако, совсем не походил на тех умных собак, которых снимают в кино. Было очевидно, что он не понимает человеческую речь. Он просто смотрел на Тревиса, и все. Как только Тревис замолчал, пес прошел немного вдоль стены и опять поднял заднюю ногу.
Наблюдая, как пес справляет нужду, Тревис почувствовал: ему тоже пора последовать его примеру. Он зашел в туалет, а затем переоделся в старые джинсы и футболку с короткими рукавами, готовясь к предстоящей грязной работе.
Выйдя наружу, Тревис увидел: ретривер стоит рядом с дымящейся ванной и держит в зубах шланг. Каким-то образом псу удалось повернуть кран. Из шланга в ванну текла вода.
Открыть кран — трудное, почти невозможное дело для собаки. По степени сложности это можно сравнить с ситуацией, в которой Тревису пришлось бы открывать за спиной пузырек с аспирином, снабженный крышкой с подстраховкой от случайного вскрытия детьми, и при этом он должен был действовать одной рукой.
— Слишком горячая вода для тебя? — удивленно просил он.
Ретривер выпустил из зубов шланг, из которого на пол дворика продолжала литься вода, и почти изящно шагнул в ванну. Он сел в воду и посмотрел на Тревиса, как бы говоря: «Давай начинать, ты, недоумок».
Тревис подошел к ванне и присел на корточки рядом.
— Покажи мне, как ты закрываешь воду.
Пес посмотрел на него с глупым выражением на морде.
Собака фыркнула и устроилась поудобнее в теплой воде.
— Если ты сумел включить воду, значит, ты должен уметь ее выключить. Как ты это проделал? Зубами? Наверное, зубами. Не лапами же, прости Господи. Но ведь тебе пришлось крутить кран, а это непросто. Ты мог сломать себе зубы об эту чугунную ручку.
Пес вытянул шею и схватил зубами пакет, в котором находился шампунь.
— Не будешь закрывать кран? — спросил Тревис.
Пес непонимающе моргнул.
Тревис вздохнул и завернул кран.
— Ладно. О'кей, раз ты такой умник.
Он вынул из пакета щетку и шампунь и протянул их псу.
— Держи. Обойдешься без моей помощи. Уверен, что ты сам все сумеешь.
Собака испустила долгий подвывающий звук, и у Тревиса появилось чувство, что она говорит ему: «Сам ты умник!»
«Спокойно, — сказал Тревис себе. — Так недолго и умом тронуться. Конечно, это еще та собака, но она все-таки не понимает того, что я говорю, и, уж конечно, не может отвечать».
Ретривер не выказывал никакого неудовольствия по поводу купания — напротив, псу нравилась эта процедура. Приказав ему выйти из ванны и сполоснув чистой водой, Тревис потратил около часа, расчесывая его мокрую шерсть. Он вытаскивал застрявшие там колючки, травинки и распутывал колтуны. За все это время пес ни разу не проявил нетерпения, и к шести часам он совершенно преобразился.
Вымытый и расчесанный, он превратился в красивое животное. Его шерсть приобрела в основном среднезолотистый окрас, переходящий в более светлые подпалины на тыльных сторонах ног, живота и на нижней стороне хвоста. Подшерсток у него был густой и мягкий, хорошо сохранявший тепло и отталкивающий воду. Сама шерсть тоже была мягкая, хотя и не такая густая, и лежала волнами там, где волосы были длиннее. Хвост слегка закручивался кверху, придавая псу довольный, игривый вид — впечатление, которое еще усиливалось из-за постоянного виляния.
Запекшаяся кровь на ухе была следствием небольшой ранки, которая уже заживала. Кровь на лапах появилась от долгого бега по каменистой местности. Тревис смазывал трещины раствором борной кислоты, обладающей антисептическим действием. Он был уверен, что, поскольку пес не хромает, через несколько дней все будет в порядке.
Ретривер выглядел великолепно, в то время как Тревис был весь мокрый, потный и пропитался запахом собачьего шампуня. Ему не терпелось принять душ и переодеться.
Кроме того, у него разыгрался аппетит.
Оставалось только надеть на пса ошейник. Но когда он попытался это сделать, ретривер тихо зарычал и отпрянул назад.
— Ну что еще такое? Это всего лишь ошейник, малыш.
Пес уставился на кольцо из красной кожи в руке у Тревиса и снова зарычал.
— У тебя с ошейником связаны неприятные воспоминания?
