— Мисс, — сказал Тревис, — вы в порядке?
— Разумеется, нет, — сказал «бегун». — Твоя чертова собака напугала ее.
— Мне так не кажется, по крайней мере в данную минуту, — произнес Тревис, пристально глядя на не знакомца.
На его щеке Тревис увидел прилипшие крошки, по всей видимости, овсяного кекса. Он также заметил овсяный кекс, вывалившийся из бумажного пакета на скамейку, и еще один раскрошенный под ногами у женщины. Что, черт возьми, здесь произошло?
«Бегун» посмотрел на Тревиса и начал было что-то говорить, но, бросив короткий взгляд на женщину и Эйнштейна, очевидно, понял, что его деланный гнев уже неуместен.
— Вы… в общем, нужно следить за своей собакой.
— Я не думаю, что сейчас в этом есть необходимость, — сказал Тревис, сворачивая поводок в кольцо. — На него просто нашло.
Все еще злобно, но уже не так уверенно, мужчина обратился к съежившейся на скамейке женщине:
— Нора?
Она не ответила и продолжала гладить Эйнштейна.
— Увидимся позже, — сказал ей «бегун».
Не получив ответа, он, сузив глаза, посмотрел на Тревиса:
— Если эта чертова тварь станет хватать меня запятки…
— Не станет, — перебил Тревис. — Можете продолжать свою тренировку. Он больше не побеспокоит вас.
Направляясь трусцой к ближайшему выходу из парка, мужчина несколько раз оглянулся на них. Потом исчез из виду.
На скамейке Эйнштейн лег на брюхо и положил морду на колени женщины.
— Вы ему понравились, — сказал Тревис.
Не поднимая глаз и продолжая одной рукой гладить Эйнштейна, она произнесла:
— Замечательный пес.
— Он у меня только со вчерашнего дня.
Она не ответила.
Тревис присел на другой конец скамейки так, что Эйнштейн очутился между ними.
— Меня зовут Тревис Корнелл.
Наконец женщина подняла голову и посмотрела на него.
— Нора Девон.
— Рад познакомиться.
Она нервно улыбнулась.
Несмотря на ее прямые волосы и отсутствие косметики, Нора была довольно привлекательна. Волосы у нее были темные и блестящие, кожа безукоризненная, а в ее серых глазах на ярком майском солнце светились зеленые прожилки.
Почувствовав его одобрительно-оценивающий взгляд и испугавшись, она сразу же отвела глаза в сторону и опустила голову.
Тревис спросил:
— Мисс Девон… что-нибудь случилось?
Она не ответила.
— Этот человек, он… приставал к вам?
— Все в порядке, — сказала Нора.
Склонив голову и сжав плечи, охваченная невероятным смущением, она выглядела настолько беззащитной, что Тревис не смог просто так встать и уйти, оставив ее наедине с проблемами.
Он сказал:
— Если этот человек приставал к вам, я думаю, надо найти полицейского и…
— Не надо, — возразила Нора мягко, но настойчиво.
Она встала со скамейки.
Пес вскочил на землю и встал рядом, глядя на нее влюбленными глазами.
Поднимаясь со скамейки, Тревис сказал:
— Извините, я лезу не в свое дело.
Нора заспешила прочь, но не по той дорожке, по которой удалился «бегун».
Эйнштейн было рванулся за ней, но Тревис окликнул его, и он неохотно вернулся к своему хозяину.
Тревис следил за Норой озадаченно, пока она не исчезла, загадочная и взволнованная чем-то женщина в сером платье, нескладном и бесформенном, как одеяние послушниц какой-нибудь секты, драпирующих свои фигуры, чтобы не вводить в искушение мужчин.
Вместе с Эйнштейном они продолжили прогулку по парку. Потом пошли на пляж, где ретривера, казалось, поразил вид бескрайнего морского простора и волн, разбивающихся о песчаный берег. Он все время останавливался, чтобы посмотреть на океан, а потом со счастливым видом носился по мелководью.
Вернувшись домой, Тревис попытался привлечь внимание Эйнштейна к книгам, которые так волновали его накануне вечером, надеясь выяснить, что пес хотел в них найти. Собака, однако, без всякого интереса обнюхала тома, принесенные ей Тревисом, и зевнула.
В течение всего дня образ Норы Девон с поразительной частотой и яркостью вставал у Тревиса перед глазами. Для того чтобы вызвать к себе мужской интерес, ей не требовалась броская одежда. Достаточно было взглянуть ей в лицо, в ее серо-зеленые глаза.
3
После нескольких часов глубокого сна Винсент Наско ранним утренним рейсом вылетел в Акапулько, в Мексику. Прибыв на место, он поселился в огромной, выходящей на залив гостинице — сверкающем, но бездушном небоскребе, сплошь состоящем из стекла, бетона и мозаики. Переодевшись в белые мягкие туфли, белые хлопчатобумажные брюки и бледно-голубую тенниску, он отправился на поиски доктора Лоутона Хейнса.
Хейнс проводил свой отпуск в Акапулько. Это был тридцатидевятилетний мужчина, пяти футов одиннадцати дюймов ростом и ста шестидесяти фунтов весом, с непослушными каштановыми волосами. Он был бы похож на Аль Пачино, если бы не красное родимое пятно размером с полдоллара у него на лбу. Хейнс приезжал на курорт по крайней мере дважды в год, всегда останавливался в элегантном отеле «Лас Бризас», стоящем на мысе на восточном берегу залива, и был завсегдатаем ресторана рядом с гостиницей «Калета», который любил за подаваемый там коктейль «Маргарита» и вид, открывающийся оттуда на Плайя де Калета.
В 12.30 Винсент сидел в плетеном кресле с удобными желтыми и зелеными подушками за столом у окна этого самого ресторана. Хейнса он увидел еще при входе в обеденный зал. Доктор тоже расположился у окна через три столика от Винса, частично скрытый от посторонних взоров стоящей рядом пальмой в кадке. Хейнс обедал вместе с потрясающей блондинкой. На ней были белые слаксы, ярко-полосатый топ, и добрая половина мужчин в ресторане не сводила с нее глаз.
На взгляд Винса, Хейнс скорее напоминал Дастина Хофмана, чем Пачино. У него были такие же резкие черты лица. Но в целом он соответствовал описанию, которое получил Винс. На нем были розовые хлопчатобумажные брюки, бледно-желтая рубашка и белые сандалии — наряд, который, по мнению Винса, даже для тропиков был чересчур экзотичен.
Винс съел ленч, состоявший из супа «Альбондиго», тортилий с начинкой из даров моря в зеленом соусе, безалкогольного коктейля «Маргарита», и заплатил по счету к тому времени, когда Хейнс с блондинкой собирались уходить.
