Ангелы-хранители

мгновение, пока пес пробирался к своему противнику, Тревису удалось лучше разглядеть это существо с желтыми глазами, его лязгающие крокодильи челюсти и невероятно широко раскрытую пасть на бесформенной морде со зловещими кривыми клыками.

— Назад, Эйнштейн! — закричал он, понимая, что любое столкновение кончится тем, что это дьявольское создание разорвет собаку на куски. Лежа на полу, Тревис снова дважды нажал на курок.

Своим окриком и выстрелами он не только остановил Эйнштейна, но и вынудил врага к отступлению. Чудовище повернулось — быстро, гораздо быстрее кошки — и бросилось через неосвещенную столовую к двери, ведущей в кухню. На мгновение тусклый свет, проникающий из кухни, осветил его, и Тревис увидел нечто стоящее на двух ногах вопреки всему, с бесформенной головой, в два раза более крупной, чем следовало, сгорбленную спину и слишком длинные руки, оканчивающиеся когтями, напоминающими зубцы граблей.

Он снова выстрелил, на этот раз ближе к цели. Пуля вырвала кусок из дверной рамы.

Зверь с криком скрылся в кухне.

Что, Боже мой, это было? Откуда оно взялось? Действительно сбежало из той же лаборатории, что и Эйнштейн? Но как они сотворили такое чудовище? И зачем? Зачем?

Тревис был начитанным человеком: последние несколько лет он большую часть времени проводил за книгами, и ему в голову стали приходить возможные ответы. Среди них были и исследования в области рекомбинации ДНК.

Эйнштейн стоял посредине столовой и громко лаял, не сводя глаз с двери, за которой скрылось существо.

Поднявшись на ноги, Тревис подозвал пса, и тот быстро и охотно вернулся к нему.

Он сделал псу знак молчать и прислушался. С улицы доносился отчаянный крик Норы: она звала его по имени — а в кухне было тихо.

Чтобы успокоить Нору, Тревис крикнул:

— Со мной все в порядке! Со мной все в порядке! Оставайся на месте.

Собака дрожала.

Тревис слышал гулкие удары своего сердца и почти слышал, как по его лицу и пояснице струится пот, но он не мог уловить ни единого звука, указывающего, где находится этот беглец из страшного кошмара. Тревис не думал, что тот выбежал через черный ход на задний двор. Во-первых, по его мнению, это существо хотело, чтобы его видело как можно меньше людей, и поэтому выходило только по ночам, передвигаясь исключительно в темноте, когда можно незаметно проскользнуть даже в такой достаточно большой город, как Санта-Барбара. А сейчас было еще слишком светло, чтобы покинуть дом. Более того, Тревис чувствовал: оно где-то рядом, подобно тому, как он ощущал, если ему смотрели в спину, как предугадывал приближение грозы в сырой день, когда на небе низко нависают тучи. Чудовище было здесь, это точно, затаилось в кухне, готовое напасть на него.

Тревис осторожно подкрался к двери и вошел в полутемную столовую.

Эйнштейн стоял рядом с ним, не ворчал, не рычал и не лаял. Казалось, пес понимает: Тревису нужна полная тишина, чтобы расслышать любой звук, издаваемый этой тварью.

Тревис сделал еще два шага вперед.

Через кухонную дверь ему были видны край стола, раковина, часть стойки и половина посудомоечной машины. Солнце садилось с другой стороны леса, и свет на кухне был тусклый, серый; их противник не сможет обнаружить себя тенью. Вероятно, он спрятался за дверью или забрался на одну из стоек, чтобы оттуда броситься на Тревиса, как только тот войдет в комнату.

Стараясь перехитрить эту тварь и надеясь, что она не колеблясь отреагирует на любое движение, Тревис засунул револьвер за пояс, тихонько поднял один из стульев, подошел к кухне на расстояние шести футов и швырнул им в открытую дверь. Пока стул летел в кухню, он выхватил из-за пояса револьвер и приготовился к стрельбе. Стул ударился о покрытый пластиком стол, упал на пол и отскочил к посудомоечной машине. Враг с желтыми глазами не попался на удочку. Никакого движения. Когда стул перестал кувыркаться, в кухне вновь воцарилась настороженная тишина.

Эйнштейн издавал какой-то странный дребезжащий звук, и через мгновение Тревис понял: это все из-за того, что пес не может сдержать дрожь.

Сомнения не было: незваный гость был тем самым монстром, который более трех месяцев назад преследовал их в лесу. За прошедшие недели он перебрался на север, вероятно, передвигаясь преимущественно по диким местам к востоку от обжитой части штата, каким-то непонятным Тревису образом и по совершенно неясным ему причинам упорно идя по следу собаки.

В ответ на брошенный стул за кухонной дверью на пол была сброшена белая эмалированная банка. Тревис от неожиданности отскочил назад и наугад выстрелил, прежде чем до него дошло: его дразнят. С банки слетела крышка, и по кафельному полу рассыпалась мука.

Снова воцарилась тишина.

Ответив на хитрость Тревиса своей уловкой, незваный гость обнаружил неожиданные умственные способности. Тревис вдруг понял, что, происходя из той же лаборатории, что и Эйнштейн, и будучи продуктом каких-то схожих экспериментов, это создание может быть таким же умным, как и ретривер. И это объясняло страх Эйнштейна перед ним. Если бы Тревис уже не свыкся с мыслью о том, что пес может обладать человеческим интеллектом, он не смог бы приписать этой твари нечто большее, чем просто животную хитрость; однако события нескольких последних месяцев подготовили его к тому, чтобы принять и быстро приспособиться к любым неожиданностям.

Тишина.

В револьвере остался только один патрон.

Мертвая тишина.

Тревис был так напуган падением банки, что даже не заметил, с какой стороны от дверного проема ее бросили, а она лежала так, что он не мог вычислить местонахождение пришельца. Тревис по-прежнему не знал, был ли тот справа или слева от двери.

Он не был уверен в том, что хочет знать, где чудовище. Даже с револьвером в руках не стоило входить в кухню. Не стоило, если эта тварь так же умна, как человек. Черт возьми, это смахивало бы на сражение с «мыслящей» циркулярной пилой.

Свет в выходящей на восток кухне быстро угасал, стало почти совсем темно. В столовой, где находились Тревис с Эйнштейном, тоже сгущались сумерки. Даже гостиная за ними, несмотря на открытую входную дверь, окно и угловую лампу, наполнялась тенями.

С кухни донесся звук, напоминающий свист вытекающего газа, за которым последовало клик-клик- клик, возможно, от постукивания острых когтей на ногах или руках монстра по твердой поверхности.

Тревис увидел, как дрожит Эйнштейн. Сам он чувствовал себя, как муха на краю паутины, обреченная попасть в ловушку.

Ему припомнилось избитое, окровавленное лицо Теда Хокни с пустыми глазницами.

Клик-клик.

Во время подготовки в группе «Дельта» Тревиса учили незаметно подкрадываться к человеку, и у него это неплохо получалось. Но вся трудность заключалась в том, что этот желтоглазый дьявол, может, и был так же хитер, как человек, но полагаться на то, что он думает, как человек, было нельзя. Тревис не мог знать, что тот предпримет в следующую минуту, как отреагирует на его действие. Поэтому он не мог перехитрить его, и благодаря своей чуждой природе существо обладало постоянным смертельно опасным преимуществом внезапности.

Клик.

Тревис тихо сделал шаг назад от открытой кухонной двери, затем еще один, ступая с величайшей осторожностью. Он не хотел, чтобы эта тварь поняла, что Тревис отступает, поскольку одному Богу известно, как она отреагирует, узнав о его намерениях. Эйнштейн тихонько прошел в гостиную, не меньше Тревиса желая увеличить расстояние между собой и пришельцем.

Дойдя до трупа Теда Хокни, Тревис отвел взгляд от столовой в поисках наименее грязного прохода к парадной двери — и заметил стоящую около кресла Нору. Испугавшись выстрелов, она взяла с кухни в трейлере разделочный нож и пришла узнать, не надо ли помочь.

Увидев Нору здесь, при тусклом свете угловой лампы, Тревис одновременно поразился ее храбрости