спелые, как вишни. Пока он наблюдал за ней, она несколько раз облизала их.
Какое-то особое чувство обладания переполнило Колина. Он мысленно трогал и поглаживал Сару Каллахан. Бинокль превратился в ее губы, ее язык, ее пальцы. Он чувствовал, он пробовал ее, исследовал ее тело, тайно нарушая его непорочность. Колин почувствовал легкое головокружение: его глаза, казалось, могли не только видеть, но и ощущать. Глазами он мог вдыхать запах ее свежих густых светлых волос. Глазами он чувствовал упругость ее кожи, податливость ее плоти, мягкую округлость груди, влажную теплоту мускусного слияния ее бедер. Глазами он целовал ее впалый живот и облизывал соленые капельки пота, которые окружали ее талию как пояс из драгоценных камней. И вдруг Колин понял, что ничего этого он сделать не может, у него стопроцентный иммунитет. Он невидим.
— Хотел бы ты залезть к ней в трусики? — спросил Рой.
Наконец Колин опустил бинокль.
— Хочешь ее?
— Кто бы не захотел.
— Мы можем ее трахнуть.
— Ты — фантазер.
— Ее муж целый день на работе.
— И что?
— Она почти одна целый день.
— Что значит «почти одна»?
— У нее пятилетний ребенок.
— Значит, она совсем не одна.
— Ребенок нам не помешает.
Колин знал, что Рой опять начал игру, но на этот раз он решил включиться в нее.
— И какой у тебя план?
— Мы пойдем туда и постучим в дверь. Она меня знает, а потому откроет.
— А потом?
— Мы схватим ее, затолкаем ее внутрь. И я приставлю к ее горлу нож.
— Она закричит.
— С ножом у горла? Вряд ли.
— Она решит, что ты блефуешь.
— Тогда я чуть-чуть порежу ее, чтобы она поняла, что я не блефую.
— А ребенок?
— Я возьму на себя Сару, а ты схватишь ребенка и свяжешь его.
— А чем я свяжу его?
— Мы захватим с собой веревку для сушки белья.
— А когда я уберу его с дороги, что дальше?
Рой ухмыльнулся:
— Дальше мы разденем ее, привяжем к кровати и трахнем.
— И ты думаешь, она никому об этом не скажет?
— Конечно, мы потом должны будем убить ее.
— И ребенка тоже?
— Это порочное маленькое отродье. Его удавить мне хочется больше всего.
— Нет. Это не годится, — сказал Колин.
— Еще вчера ты позволял мне убить кого-нибудь. А сейчас ты говоришь: «Не годится».
— Не хитри, Рой.
— Что?
— Ты придумал план, который, ты знал заранее, не сработает. Ты рассчитал, что я похороню его, и тогда ты скажешь: «Вот видишь, я придумал, как убить кого-нибудь, а ты сорвал всю затею».
— Что же не сработает в моем плане?
— Во-первых, ты ее сосед.
— И что?
— Копы заподозрят тебя в первую очередь.
— Меня? Но я всего лишь четырнадцатилетний подросток.
— Достаточно взрослый, чтобы тебя можно было заподозрить.
— Ты так считаешь?
— Да.
— Ну... а ты дашь мне алиби. Ты поклянешься, что я был у тебя дома, когда ее убили.
— Тогда заподозрят нас обоих.
Рой долгим взглядом посмотрел на Сару Каллахан. Наконец он отвернулся от окна и зашагал по комнате.
— Вот что мы должны сделать. Мы должны оставить следы, которые бы указывали на кого-нибудь другого. Не на нас. Мы должны сбить их со следа.
— А техника, которая у них есть? Они вычислят тебя по волоску, по ниточке, по чему угодно.
— Но если мы прикончим ее таким путем, то никому и в голову не придет, что это могли сделать два четырнадцатилетних подростка...
— Каким путем?
Рой продолжал вышагивать.
— Мы сделаем это так, как будто некий остервенелый лунатик прикончил ее, сексуальный маньяк. Мы нанесем ей сотни ран. Мы отрежем ей уши. Мы разрежем это маленькое отродье на ровные кусочки, а затем кровью напишем на стенах всякую похабщину.
— Ты спятил!
Рой перестал шагать и исподлобья посмотрел на него:
— В чем дело? Мальчик испугался крови?
Колину показалось, что его сейчас вывернет.
— Даже если ты собьешь со следа полицию, все равно твой план нереален.
— Почему?
— А если кто-нибудь увидит нас, когда мы пойдем к дому Каллаханов?
— Кто?
— Ну, скажем, кто-нибудь выносит мусор или моет окна. Или просто проезжает на машине.
— Тогда мы войдем к Каллаханам через заднюю дверь.
Колин выглянул в окно:
— Посмотри, их дом со всех сторон окружен забором. Нам надо будет войти в главный вход и обогнуть дом, чтобы подойти к задней двери.
— Зачем? Мы в минуту перелезем через забор.
— А если кто-нибудь увидит нас? Будь уверен, они это запомнят. А отпечатки пальцев, когда мы войдем в дом?
— Естественно, мы будем в перчатках.
— Ты хочешь сказать, что мы подойдем к двери в перчатках в девяностоградусную[1] жару, с веревкой и ножом — и она спокойно откроет нам дверь?
Рой начал злиться.
— Как только она откроет дверь, мы ворвемся так быстро, что у нее не будет времени заподозрить что-либо.
— А если — да? Если она окажется быстрее, чем мы?
— Не окажется.
— Мы должны продумать и такую возможность, — настаивал Колин.
— Ладно, ладно. Я думал уже об этом, я считаю, тут нам нечего опасаться.
— И еще. Если, скажем, она откроет только внутреннюю дверь?
— Тогда мы откроем наружную. В чем проблема?
— А если она заперта?
