Когда Эмити выскальзывает из кабинки, Криспин говорит:
— Имеешь в виду, сейчас?
— Я не знаю, насколько у тебя нагруженное расписание вечером.
Он встаёт, чтобы последовать за ней, и показывает на стену с высокими окнами.
— Смотри. Снег. Так красиво.
С собакой, идущей между ними, они пересекают комнату и стоят перед огромными оконными стёклами.
Первые хлопья большие, как серебряные доллары и выглядят такими мягкими, как подушки. Небеса роняют на город, уходящий в дремоту, покрывала. Кристаллический пух движется по спирали через ночь, через миллионы тусклых ламп ночного освещения, принадлежащего цивилизации, которая всегда находится в одном шаге от уничтожения.
12
Криспину девять лет, и после перелёта Мирабель в Париж он находится под влиянием злых чар…
Только многим позже он думает о себе как о зачарованном, но, независимо от того, действительно ли он находится в таком состоянии или нет, он проводит август и сентябрь этого года в необычном состоянии отрешённости, с пониженной энергетикой для мальчика его лет.
Он читает книги, от которых получает удовольствие, но несколько дней спустя едва вспоминает сюжеты.
Он играет в настольные игры и карты с Харли, но его не волнует — или он не может вспомнить — кто выигрывает.
Он много спит, грезит наяву, когда не спит, и обнаруживает себя некоторыми ночами и вечерами в комнате Харли сидящим у кровати, наблюдающим за тем, как он спит.
Мистер Мордред всё ещё обучает их на дому, но учит с меньшим усердием, чем прежде, и не требует у них домашнее задание. Временами Криспин чувствует, будто домашний учитель и не планирует давать им образование, только создавать видимость образования, что нет ничего, ради чего им
Харли некоторое время продолжает искать трёх белых кошек, но к середине августа теряет интерес к этим поискам.
Криспин мало видит свою мать, ещё меньше отчима. Эти нерегулярные случайные встречи поддерживают в нём весьма странное ощущение, что размеры «Терон Холла» намного больше его официальной площади, и что он становится всё время больше.
Он постоянно видит нянюшку Сэйо, и когда бодрствует, и во снах. В мире бодрствования она всегда нежна к нему и играет роль родителей. Во снах она обычно такая же, как и в реальной жизни, однако время от времени на неё находит внезапная дикость, и она бросается на него, разрывая его одежду, и кусает за горло, не повреждая кожу, и всё это пугает Криспина, но также странным образом возбуждает.
Иногда нянюшка из снов выглядит в точности как настоящая женщина. Но в остальных случаях каждый раз есть одна отличительная особенность: то это жёлтые глаза ящерицы; а то — зубы рептилии или покрытые чешуёй руки с красивыми жемчужными когтями.
Мирабель снова звонит из Парижа, один раз в конце августа и один раз в середине сентября. Она говорит с матерью, с Харли, с нянюшкой Сэйо и даже с мистером Мордредом. Когда она звонит в первый раз, Криспин спит допоздна, и никто не додумывается его разбудить. Во втором случае он в кровати с таинственной лихорадкой, которая никогда не продолжается дольше, чем один день, но она находит на него каждые несколько недель.
Когда, в конечном итоге, он сбежит из «Терон Холла», он удивится, что ему было доступно так много ключей к правде об этом месте и его обитателях, которые не привели к подозрениям, тревога не сработала. Если он был под влиянием чар, то, должно быть, чары отключают его способность замечать даже очевидные связи, делать выводы на основе фактов и хранить в памяти доказательства того, что его поймали и держат в сетях тайного сговора.
Через два дня после того, как исчезает Мирабель, Криспин выходит из комнаты с миниатюрой и видит главу семьи, Джардену, идущую от лифта к своим апартаментам. Кажется, она не замечает его, но его поражают две вещи, связанные с ней.
Во-первых, несмотря на то, что на ней надето одно из ее длинных тёмных платьев, двигается она быстро и грациозно. Ушло то неуверенное шарканье страдающей артритом старухи.
Во-вторых, если раньше её лицо было как сморщенное яблоко, то сейчас оно похоже, при беглом взгляде, на более свежий фрукт — лицо женщины пятидесяти лет, но никак не ста.
Недели спустя, в самом конце августа, когда Криспин смотрит в окно, мечтая, у передней двери дома останавливается лимузин. Водитель помогает выйти из машины миловидной женщине, которой на вид лет тридцать пять, на ней надет сшитый на заказ костюм, который выгодно подчёркивает достоинства фигуры. Она наблюдает за разгрузкой множества сумок для покупок и пакетов из багажника автомобиля.
Появляется младший дворецкий, Нед, и сбегает по ступенькам крыльца, чтобы помочь перегруженному водителю. Когда женщина поднимается перед ними по ступенькам к передней двери, Криспин поражается её сходством с молодой Джарденой, чьи фотографии в рамках можно увидеть над пианино в музыкальной комнате, а также в других местах дома.
Если это приехала внучка или внучатая племянница Джардены, Криспину о ней никто не говорил. И он не увидит её снова до одной из ночей в конце сентября.
То, что у него не возникло тревожных выводов после тех двух случайных встреч, наверное, можно понять. Сложнее объяснить, однако, как он мог застукать его мать, целующуюся с одной из домработниц, Прозерпиной, и не был после этого в состоянии сильно беспокоиться по этому поводу или даже вспомнить этот инцидент, вспоминал только иногда, по ночам, прямо перед тем, как заснуть.
Скитаясь по дому одним из вечеров, не пытаясь искать трёх белых кошек, но зацикливаясь на странном убеждении, что «Терон Холл» вырос в размерах и продолжает это делать, с отсутствующими мыслями и почти решивший прилечь и ещё подремать, Криспин открывает дверь в комнату для шитья и застаёт их зажимающимися. Прозерпина стоит, прислонившись спиной к стене, а Кларетта сильно давит на неё, растирая бёдра, их рты закрыты. Они дышат, как будто их что-то возбуждает, а их волосы растрёпаны. Блузка Кларетты свисает, наполовину расстёгнутая, а рука домработницы извивается внутри, как будто что- то ищет.
Они сразу же замечают вторжение, но нисколько не смущаются, будучи застуканными. Они улыбаются ему, и его мама спрашивает:
— Тебе что-то надо, Криспи?
— Нет, ничего, — отвечает он и сразу уходит, закрыв за собой дверь.
Он слышит взрыв смеха, обе веселятся. Остолбеневший, как будто
— Кстати, — говорит его мать Прозерпине, — даты определены. Двадцать девятое сентября, праздник архангелов, а затем четвёртое октября.
— Праздник святого Франциска Ассизского, — говорит Прозерпина. — Хорошо. Один за другим. Я устала от этого города.
— А кто не устал? — говорит его мать. — Но я не устала от тебя.
Криспин думает, что они снова целуются, и спешит в библиотеку. Он проводит некоторое время между книжными полками в поисках книги для чтения.
Если он и помнил о том, что увидел в комнате для шитья, то вмиг выгнал это из памяти, как если бы между тем местом и этим он столкнулся с гипнотизёром, который приказал ему избегать любых мыслей о целующихся женщинах.
Он уверен в том, что ищет развлекательный роман, что-то из весёлых приключений, но книга, которую он находит, именно та, которую он ищет на самом деле:
