Потенциальный клиент проживал в особняке площадью в двадцать восемь тысяч квадратных футов, расположенном на участке в шесть акров, огороженном высокой стеной.
Охранник у ворот пропустил Лиддона на территорию. Швейцар вышел из парадной двери, ожидая, пока Лиддон припаркует автомобиль на двухполосной подъездной дорожке. Как только Лиддон переступил порог, швейцар принял у него плащ «Ральф Лорен» и передал дворецкому, который и отвел Лиддона в гостиную, где его уже ждал потенциальный подзащитный.
Если Лиддон возьмется за это дело, его услуги будет оплачивать отец клиента, Боб Марлоу. Двадцатидвухлетний сын Боба, Суитин, все еще неспешно учился в колледже, добравшись уже до предпоследнего курса, и, разумеется, не работал. Молодой человек ждал его в гостиной один, потому что Лиддон всегда проводил начальное собеседование тет-а-тет.
Суитин одевался в «Костьюм нэшнл» с головы до ног, что говорило о недостатке воображения в части эклектики вкуса или о чрезмерной самоуверенности. Парень он был симпатичный, пусть на лице и читалась легкая обида на жизнь, а его густым, вьющимся от природы волосам могли бы позавидовать многие манекенщики.
Уже в самом начале разговора стало ясно, что Суитин понимает важность манер для создания первого впечатления. Также стало понятно, что стремление подать себя в выигрышном свете основано не на моральных принципах, а исключительно на своекорыстии, и, если на то пошло, общепринятые нормы он презирает.
Лиддон достаточно быстро перешел к делу.
— То есть вы обвиняетесь в нападении с покушением на убийство. Расскажите мне об этом мальчике, Брэндене Джонсе.
— Он не мальчик. Мы дружили с шести лет. Он такой же мужчина, как я.
— Да, разумеется. Почему кто-то думает, что вы сделали такое по отношению к нему?
— Вы хотите знать, сделал ли это я?
— Как я понимаю, вы сказали полиции, что не делали.
— Но, будучи моим адвокатом, сэр, разве вы не хотите этого знать?
— Для меня несущественно, виновны вы или нет.
— Правда?
— Исходя из принципов моей работы, такая информация только осложняет дело.
Суитин сразу расслабился, откинулся на спинку кресла.
— Сколько времени занимает такое собеседование?
— Обычно час-два.
— Тогда не будем терять времени. Мы говорим о двух парнях. Все дело в телке.
— Простите?
— Телке, манде.
— Уточните.
— Манде, телке, сучке, этой девке — Рейн Фишман.
— Ее имя — Рейн?
— Да. Именно так.
— Именно так?
— Рейн. Она моя, и все это знают.
— Вы с ней обручены?
— Да кто теперь женится?
— А что связывает этого Брэндена с Рейн?
— Он известный ходок.
— То есть подкатывается к женщинам других парней?
— Не то слово.
— И вы думаете, что он подкатился к Рейн?
— А что, по-вашему, я думаю? — спросил Суитин.
— Если он подкатывался ко многим женщинам, его, должно быть, ненавидят многие мужчины.
— Это точно.
— То есть на него мог напасть кто угодно. Почему полиция пришла к вам?
— Брэнден сказал им, что это сделал я.
— Пострадавший утверждает, что видел ваше лицо?
— Вы сможете опровергнуть его версию в суде.
— И как я это сделаю?
— У него поврежден мозг.
— Повреждение мозга — результат нападения?
— Это забавно, до какой степени монтировка может спутать ход мыслей.
— Орудием была монтировка?
Суитин медленно моргнул.
— А может, каминная кочерга.
— И что полиция говорит про это орудие?
— Они не говорят. Его у них нет.
— Они сделают фотографии и замерят травмы, нанесенные жертве тупым предметом.
— Полиция здесь высокопрофессиональная, — согласился Суитин.
— Они найдут монтировку, сравнят ее с травмами.
— И на ней еще будет кровь.
— На монтировке пористых поверхностей нет. Нападавший наверняка вымыл ее.
— А если она не принадлежала нападавшему?
— Мы играем во «что, если»? — спросил Лиддон.
— Как в полицейском телесериале, — кивнул Суитин. — Что, если предполагаемый нападавший воспользовался монтировкой какого-то бедного невинного козла?
— Вы хотите сказать, что, если он взял ее из багажника Бедного Козла и положил обратно, не вытерев кровь?…
— Может, и так. И Бедный Козел может быть одним из тех, к женщинам которых подкатывался Брэнден и кто публично угрожал Брэндену.
— С этими «что, если» ситуация только запутывается, — указал Лиддон.
— Да, но что, если настоящему нападавшему навести полицию на след Бедного Козла?
— Особенно если он сам уже подозреваемый.
— Точно. Они обязательно подумают, что он подставляет Бедного Козла.
— Наводка на Бедного Козла должна поступить копам от человека, которому заплатят за это кругленькую сумму, но он никоим образом не должен быть связан с настоящим нападавшим.
— Действительно, с этими «что, если» все так сложно, — кивнул Суитин. — Если настоящий нападавший попытается заплатить кому-то за то, чтобы тот навел полицию на Бедного Козла, он тем самым напросится на шантаж.
— Есть безопасные способы, позволяющие это сделать, — заверил его Лиддон. — Несколько способов.
Какое-то время оба молчали.
— Можно быть уверенным, — нарушил паузу Лиддон, — что в суде вы никогда не произнесете таких слов, как телка, манда, сучка?
— Да, конечно. Это когда разговаривают два парня. Суд — дело серьезное.
Лиддон кивнул.
— Вы наняли себе адвоката. Вы во многом мой идеальный клиент.
Суитин выпрямился в кресле, улыбнулся.
— Мне не терпится увидеть торжество правосудия.
— Даже такого несовершенного, каким является наше правосудие.
Никто из них не сделал попытки пожать другому руку.
— Мой отец ждет встречи с вами. Я отведу вас к нему.
