В течение последних нескольких секунд Кэрол слышала далекое завывание сирен. Сирен пожарных машин. Теперь они были уже не такими далекими, как сначала, и быстро приближались, становясь громче.
— Наверное, одна из молний во что-то попала, что-то повредила, — сказал Пол.
О'Брайен развернулся на своем стуле к центральному окну, находившемуся прямо позади его стола.
— Судя по звуку, это случилось где-то неподалеку.
Кэрол обвела глазами все три окна, но не увидела, чтобы где-нибудь из-за ближайших крыш поднимался дым. Однако за окнами все было размыто дождем и с трудом удавалось что-либо разглядеть из-за его капель на стеклах и серой дождливо-туманной завесы на улице, то колышущейся, то порывисто трепещущей.
Вой сирен нарастал.
— Не одна машина, — заметил О'Брайен.
Пожарные машины поравнялись с офисом — их было две или три — и пронеслись дальше, направляясь в соседний квартал.
Поднявшись со стула, О'Брайен шагнул к окну.
Еще не успели стихнуть первые сирены, как следом за ними раздались новые.
— Должно быть, дело серьезное, — сказал Пол. — Похоже, едет по меньшей мере две пожарные команды.
— Я вижу дым! — воскликнул О'Брайен.
Пол тоже поднялся со своего стула и подошел к окну, чтобы получше рассмотреть.
«Что-то произойдет».
От этой неожиданной мысли Кэрол вздрогнула, словно перед ее лицом щелкнули кнутом. Ее вдруг охватила и будто наэлектризовала сильная необъяснимая паника.
Она так вцепилась в подлокотники кресла, что сломала ноготь.
«Сейчас… произойдет… что-то… ужасное…»
Неожиданно воздух стал удушающе жарким, словно это был не воздух, а какой-то сильный отравляющий газ. Она попыталась вздохнуть, но не смогла. Ее грудь будто сдавило чем-то невидимым.
«Отойдите от окон!»
Она хотела выкрикнуть это предупреждение, но от паники у нее перехватило горло. Пол и О'Брайен стояли у разных окон, но оба были к ней спиной, и ни один из них не видел, что ее вдруг охватил жуткий, парализующий страх.
«Страх чего? — допытывалась она у себя. — Чего же, в конце концов, я так боюсь?»
Она попыталась сопротивляться этому безотчетному ужасу, сковавшему ее мышцы и суставы. Она начала было подниматься со своего кресла, и вот тогда-то все и случилось.
Смертоносный огненный вал молнии был похож на минометный залп — семь или восемь ослепительных вспышек, а может, и больше — она их не считала, просто не могла сосчитать. Они следовали одна за другой почти без промежутков. Каждый новый разряд гремел, не давая стихнуть предыдущему и явно перекрывая его по силе. Они были настолько оглушительными, что она почувствовала, как вибрируют ее зубы и кости. Каждый новый разряд, несомненно, раздавался все ближе к дому, чем предыдущий, все ближе к окнам семифутовой высоты — ослепительно вспыхивающим, дрожащим, то черным, то молочно-белым, то сверкающим, то сияющим, то серебристым, то медно-красным…
Яркие багрово-белые вспышки высветили угловатые стробоскопические очертания, навсегда оставшиеся в памяти Кэрол: силуэты стоявших на фоне этого естественного фейерверка Пола и О'Брайена, выглядевших крохотными и незащищенными; словно зависший в нерешительности дождь за окнами; гнущиеся от неистовых порывов ветра деревья; молния, ударившая в одно из них — высокий клен, и затем какая-то зловещая темная тень, выросшая в самом центре этого взрыва, похожая на торпеду, несущуюся прямо в центральное окно (все это случилось в какие-то считанные секунды, но вспышки молнии и замигавший вскоре электрический свет придали происходившему эффект замедленного действия); вскинутая к лицу рука О'Брайена, словно проделавшая с десяток разрозненных движений; повернувшийся и подавшийся к О'Брайену Пол — их фигуры казались снятыми на пленку, пробуксовывавшую в кинопроекторе; пошатнувшийся в сторону О'Брайен; Пол, схвативший его за рукав пиджака и тащивший вниз в безопасное место (лишь какую-то долю секунды спустя после того, как молния расщепила клен); здоровенный сук дерева, уже пробивший стекло, когда Пол все еще пытался оттащить О'Брайена в сторону; одна из густых ветвей, хлестнувшая О'Брайена по голове, сшибла с него очки, подбросив их в воздух («Что будет с его лицом, с его глазами?» — мелькнуло у Кэрол), и затем падавшие Пол с О'Брайеном скрылись из виду: гигантский сук расщепленного клена, пробивший стекло, рухнул на стол О'Брайена с каскадом воды, стекла, щепок и дымящихся кусков коры; треснувшие ножки стола не выдержали и подломились от сильнейшего удара поверженного дерева.
Кэрол очнулась на полу возле своего перевернутого кресла. Она не помнила, как упала.
Лампы дневного света, мигнув, потухли и больше не загорались.
Она лежала на животе, щекой на полу, в ужасе глядя на усыпавшие ковер осколки стекла и изодранные кленовые листья. В грозовом небе продолжала сверкать молния, и врывавшийся сквозь разбитое стекло ветер, поднимая оборванные листья, кружил их в каком-то безумном языческом хороводе; под какофонический аккомпанемент шторма они неслись через весь офис в направлении зеленых ящичков картотеки. Сорвавшийся со стены календарь метался по воздуху, то паря, то пикируя на страницах января и декабря, словно на крыльях, подобно летучей мыши. Две картины дрожали на стене, стремясь освободиться от своих проволочных вешалок. Повсюду была бумага — просто белые листы, бланки, листки из блокнота, бюллетени, газеты — все это шелестело, кружилось то в одну сторону, то в другую, взвивалось вверх, падало вниз, сбивалось в кучу и ползло по полу со змеиным шипением.
У Кэрол было какое-то жуткое ощущение того, что все это движение в комнате вызвано не просто ветром, а чьим-то… присутствием. Зловещим присутствием. Каким-то пагубным полтергейстом. В кабинете словно орудовали дьявольские призраки; благодаря своим невидимым мускулам они срывали все со стен, на какие-то мгновения вселялись в тело, состоящее лишь из листьев деревьев и бумажных листов.
Это казалось просто сумасшествием, ничего подобного ей никогда не приходило в голову. Она была поражена и совершенно сбита с толку этим одолевшим ее невероятным суеверным страхом.
Вновь сверкнула молния. Еще.
Болезненно сжавшись от этого резкого звука, опасаясь, что молния может попасть в комнату через открытое окно, она закрыла голову руками, чтобы хоть как-то защититься.
Ее сердце стучало, во рту пересохло.
Кэрол вспомнила о Поле, и сердце заколотилось с новой силой. Он был там, возле окон, с противоположной стороны стола, где-то под ветвями клена. Она не верила, что он мог погибнуть. Он стоял несколько в стороне от смертоносного дерева. Погибнуть мог О'Брайен — его сильно ударило по голове ветвью, и все зависело от того, насколько ему повезло, потому что один из острых сучков мог попасть ему прямо в глаз, судя по тому, как с него слетели очки. Но Пол наверняка жив. Просто наверняка. Однако он мог получить серьезную травму, мог истекать кровью…
Кэрол попыталась было встать на четвереньки, чтобы разыскать Пола и по возможности оказать ему первую помощь. Но очередная молния ослепительно и оглушительно разрядилась прямо возле здания, и от охватившего ее страха конечности Кэрол сделались ватными. У нее даже не было сил ползти, и эта слабость приводила ее в негодование, так как она всегда гордилась своей силой, целеустремленностью и несгибаемой волей. Проклиная себя, она вновь упала на пол.
«Что-то пытается помешать нам усыновить ребенка».
Эта невероятная мысль поразила ее так же, как и предостережение предыдущего взрыва, полученное ею за мгновение до того, как молния огневым валом ворвалась во двор.
«Что-то пытается помешать нам усыновить ребенка».
Нет. Это просто смешно. Гроза, молния — всего лишь разбушевавшаяся стихия. Не было же все это нацелено против О'Брайена только потому, что он собирался помочь им с усыновлением ребенка.
Какая глупость.
«Глупость? — подумала она, и в этот момент вновь раздался оглушительный гром, и комната
