еще? Что еще заставляет его мне не верить.
В этот момент в комнату вошел Фрэнк.
— Шериф сейчас наводит справки, когда и на чем этот тип уехал. Мы составили словесный портрет по вашему описанию. А сейчас я хочу, чтобы вы все рассказали сначала и я смог записать с ваших слов. Они прошли в фойе, и Хилари начала подробный рассказ с неожиданного появления Фрая из гардероба. Тони и Фрэнк последовали за ней к перевернутой софе, наверх в спальню. Тони чувствовал дрожь в голосе Хилари, ему стало очень жаль ее. Хотелось привлечь женщину к себе, обнять и успокоить.
Едва она закончила рассказ, как прибыло несколько журналистов. Зазвонил телефон, и Фрэнк снял трубку в спальне: звонили из участка. Тони спустился вниз.
Хилари умела обращаться с газетчиками. Она не пустила их в дом. Хилари вышла на улицу, репортеры остановились на дорожке. Приехала группа с телевидения, здесь выделялся репортер-артист, на эту роль обычно выбирают мужчин с точеными чертами лица, острым взглядом и низким голосом. Ум и специальное образование не играют большой роли, главное — произвести впечатление на телезрителя.
Действительно, избыток ума или чрезмерная образованность могут повредить делу. Если тебя волнует карьера, то следи за тем, чтобы программа была строго рассчитана: части четко разделены на трех-, четырех-, пятиминутки, и упаси Бог забираться глубоко.
Хилари умело отвечала на вопросы, мягко отводя слишком нескромные из них.
Тони поразило то, как Хилари смогла не пустить журналистов в дом и скрыть от них многое, оставаясь вежливой и предупредительной. А это не очень легко сделать. Есть много замечательных журналистов, которые докопаются до правды и все прекрасно опишут, не оскорбив прав и достоинства личности, но среди журналистов немало таких бестий, которые с беспрецедентной наглостью извращают факты. Если вы обвините его во лжи, он выставит вас на посмешище, а сам окажется борцом против зла за просвещение. Конечно, Хилари знала о реальной опасности и поэтому вела себя сдержанно.
Она поразила журналистов, очаровала их и даже несколько раз улыбнулась в камеру. Разумеется, она ни словом не обмолвилась о Бруно Фрае.
Тони уже знал Хилари как талантливую и умную женщину. Теперь он добавил к этому ее проницательность.
Беседа с журналистами подходила к концу, когда в дверном проеме появился Фрэнк Говард. Фрэнк послушал, как Хилари отвечала на вопросы, потом ухмыльнулся:
— Я должен переговорить с нею.
— Что сказали в участке? — спросил Тони.
— Именно об этом я хочу с ней поговорить.
— Они сейчас уедут, — сказал Тони.
— Выделывается. Смотри, с каким удовольствием она это делает.
— Нет. Просто умеет обращаться с журналистами.
— Киношники, — презрительно протянул Фрэнк. — Они жить не могут без общего внимания и рекламы.
Репортеры стояли всего в нескольких шагах, и Тони опасался, как бы они не услышали Фрэнка.
— Не так громко, — сказал он.
— Мне наплевать на них. Я бы дал им интервью о рекламных сучках, устраивающих такие штуки, чтобы попасть на первую страницу газет.
— Ты думаешь, она все подстроила?
— Вот увидишь.
Тони стало не по себе. Хилари пробудила в нем рыцарские чувства, он хотел ее защитить, а у Фрэнка, наверное, информация против Хилари.
— Я должен с ней поговорить, — сердился Фрэнк. — Нечего здесь мерзнуть, пока она лижется с прессой.
Тони положил ему руку на плечо и сказал:
— Подожди, я приведу ее.
Он подошел к репортерам и сказал:
— Простите, леди и джентльмены, но мне кажется, что мисс Томас рассказала вам больше, чем нам. Вы выжали ее, как губку. Наш рабочий день давно закончился, и мы очень устали. Просто с ног сбились хватать невиновных и получать взятки. Мы будем очень благодарны, если вы позволите нам закончить с мисс Томас.
Журналисты оценили шутку и весело посмеялись. Ему задали несколько вопросов. Тони повторил то, что сказала Хилари, не добавив ничего нового. Затем он проводил женщину в дом и запер дверь.
Фрэнк ждал в фойе. Он все еще кипел от злости, разве дым пока еще не валил из ушей.
— Мисс Томас, у меня к вам несколько вопросов.
— Хорошо.
— Это займет немного времени.
Фрэнк Говард пошел впереди.
Хилари спросила у Тони:
— Что происходит?
— Не знаю, — пожал он плечами.
Фрэнк остановился в гостиной и оглянулся.
— Мисс Томас.
Они проследовали в кабинет.
Хилари опустилась на вельветовую тахту, закинула ногу за ногу и оправила халат. Она нервничала. Почему лейтенант Говард так настроен против нее? Холодная злоба горела в его глазах: два стальных лучика пронизывали ее насквозь. Хилари вспомнила глаза Бруно Фрая и невольно вздрогнула. Она почувствовала себя подсудимой на инквизиторском процессе. Она бы не удивилась, если бы Говард, ткнув в ее сторону пальцем, обвинил ее в колдовстве.
Лейтенант Клеменса сидел в кресле. Свет от торшера с желтым абажуром оттенял его нос, глубоко посаженные глаза, делая лицо еще более привлекательным. Хилари хотела бы, чтобы вопросы задавал он, но, по-видимому, лейтенант Клеменса сейчас был простым наблюдателем. Лейтенант Говард стоял перед ней и смотрел на нее сверху вниз с нескрываемым презрением. Он ждал, что она не выдержит осуждающего взгляда и, сгорая от стыда, отвернется. Чтобы не подвести лейтенанта, Хилари так и сделала.
— Мисс Томас, меня беспокоят некоторые детали из вашего рассказа.
— Понимаю, — ответила она. — Потому что я знаю преступника? Вы думаете, что я его соблазнила. Разве не так думают в полиции?
Он моргнул от удивления, но тут же нашелся.
— Да. Это во-первых. И еще, мы не смогли узнать, как он попал в дом. Полицейские Уитлон и Фармер трижды осматривали дом и не нашли следов проникновения. Стекла целы. Исправны все замки.
— Вы думаете, я впустила его.
— Что мне еще предположить?
— Когда я была в Напа Каунти, я потеряла ключи. От дома, от машины.
— Вы там были на машине?
— Нет. Я летала самолетом. Но все ключи я ношу в одной связке. Даже ключ от машины, взятой напрокат. Он висел на тоненькой цепочке, и, чтобы не потерять, я прицепила его к общей связке. Тогда я их не нашла. Приехав домой, я вызвала слесаря, чтобы попасть внутрь. Он изготовил новые ключи.
— Замки вы не меняли?
— Мне это показалось ненужной тратой денег. На ключах не было никаких пометок. Нашедший не смог бы ими воспользоваться.
— А вам не приходило в голову, что их могли украсть? — спросил Говард.
— Нет.
— А теперь вы думаете, что это сделал Бруно Фрай, чтобы изнасиловать и убить вас?
— Да.
— Он что-то имеет против вас?
— Не знаю.
