— Они лезут из ванной, — дрожащим голосом сказал Бобби. — Из кранов, из унитаза. Боже, какие большие. Они хотят откусить мой член.
Страх перешел в ярость: лицо, до этого бледное, вспыхнуло и зубы обнажились в зверином оскале.
— Я не дамся. Я не позволю им откусить член. Я всех их убью!
То, что ничего нельзя было растолковать Бобби, когда, возможно, Фрэнк слабел, истекая кровью, с каждой секундой и нуждался в срочной помощи, разозлило Тони. Решив во что бы то ни стало воздействовать на расстроенный рассудок Бобби, Тони мягко и вкрадчиво обратился к нему:
— Послушай. Все крокодилы уже уползли в ванную и навсегда ушли через краны. Разве ты не видел этого? Разве ты не слышал, как они забрались в водосточные трубы и по ним спустились на землю? Они увидели, что мы пришли к тебе на помощь, поняли, что они в меньшинстве, и убежали.
Бобби уставился на Тони безумными глазами.
— Они все ушли, — спокойно повторил Тони.
— Ушли?
— Тебе ничто не грозит.
— Врешь.
— Нет. Я говорю правду. Все крокодилы ушли из...
Бобби швырнул пистолет, метя в Тони.
Тони пригнулся, и револьвер ударился в стену.
— Ты, вонючий полицейский, сукин сын.
— Спокойно, Бобби.
Бобби пошел на него. Тони попятился. Бобби не стал обходить кресло. Он злобно ударил его ногой, и тяжелое кресло грохнулось набок.
Тони вспомнил, что человек под воздействием ПСП демонстрирует сверхъестественную силу. Нередко такого наркомана приходится уламывать четырем-пяти крепким полицейским. Существует несколько медицинских объяснений, почему происходит странный прилив сил, но все они вряд ли помогли бы тому, кто столкнется с сумасшедшим, с которым и пятерым не справиться. Тони понял, что он бессилен против Бобби и вся надежда теперь на револьвер.
— Я убью тебя, — прорычал Бобби. Он растопырил пальцы с длинными грязными ногтями, лицо налилось кровью, в уголках рта выступила слюна.
Тони встал за восьмиугольный стол.
— Стой! Черт бы тебя побрал!
Он не хотел стрелять в Вальдеса. За все годы службы в полиции Тони только три раза применял оружие — и только в самых крайних случаях, защищаясь от нападения, никто из пострадавших не погиб.
Бобби начал обходить стол. Тони направился в противоположную сторону, огибая восьмиугольник.
— Сейчас я крокодил, — оскалился Бобби.
Он замер, потом схватился за край стола и одним толчком отшвырнул его в сторону. Тони отскочил к стене. И когда Бобби с нечленораздельными воплями бросился на него, Тони нажал спусковой крючок. Пуля ударила Бобби в левое плечо, развернула его и свалила на пол. Упав на колени, Бобби неожиданно вскочил и бросился к камину. Его левая рука, залитая кровью, безжизненно болталась, как плеть. С воплем, в котором смешались боль и ярость, он схватил медный совок и запустил им в Тони. Тони, еще не успев выпрямиться, получил страшный удар железной кочергой по бедру. Тони едва не задохнулся от боли: ногу как топором разрубило. Но удар пришелся не точно по кости, Тони не потерял сознания. Когда Бобби, распалившись, замахнулся, чтобы раскроить врагу череп, Тони, изогнувшись, выстрелил в упор, целясь в обнаженную грудь сумасшедшего. Бобби, получив удар в грудь, завопил, попятился, свалился на перевернутое кресло, а с него соскользнул на пол. Кровь фонтаном ударила из раны, забулькала, растекаясь по ковру, Бобби вцепился в зеленый ворс, вырвал клок и, наконец, замер.
Тяжело дыша, Тони дрожащими руками затолкал револьвер в кобуру и, шатаясь, направился к телефону.
Он набрал 'О' и сказал оператору, кто он, где находится и что нужно.
— Сначала «скорую», потом полицию.
— Да, сэр.
Он повесил трубку и, прихрамывая, вошел на кухню.
Фрэнк Говард сумел повернуться набок, но силы оставили его, и он неподвижно лежал на грязном полу.
Тони опустился перед ним на колени. Фрэнк открыл глаза:
— Ты ранен?
— Нет, — ответил Тони.
— С ним все?
— Да.
— Мертвый?
— Да.
Вид Фрэнка был ужасен. Лицо, влажное от пота, побледнело как полотно. Вокруг глаз легли желтые круги, каких раньше у него не было, правый глаз налился кровью, губы посинели. Кровь промочила плечо и правый рукав пиджака. Левая рука судорожно сжимала живот: струйки крови сочились между пальцев и растекались по кафелю, рубашка и брюки намокли и прилипли к телу.
— Больно?
— Вначале очень. Я кричал не переставая. Сейчас немного лучше. Немного жжет, и что-то пульсирует внутри.
Как же он испугался, что не слышал криков Фрэнка?
— Может, жгут наложить?
— Не надо. Рана высоко. В плече. Не получится.
— Через минуту будет «скорая». Я звонил.
Издалека донесся вой сирен. Слишком быстро для «скорой», которую только что вызвал Тони. Наверное, в доме услышали выстрелы и позвонили в полицию.
— Это полицейские, — сказал Тони. — Я пойду вниз, встречу их.
— Не бросай меня, — жалобно попросил Фрэнк.
— Хорошо, я никуда не ухожу.
— Пожалуйста.
— Да, я с тобой.
Их обоих трясло.
— Я не хочу оставаться один.
— Я никуда не ухожу.
— Я пробовал сесть, — сказал Фрэнк.
— Не двигайся, Фрэнк, лежи тихо.
— Я не смог сесть.
— Все будет хорошо.
— Меня, наверное, парализовало.
— У тебя шок, вот и все. Ты потерял много крови. Поэтому ты ослаб.
Сирены выли уже где-то у ворот дома.
— Скоро будут врачи.
Фрэнк застонал и закрыл глаза.
— Все будет в порядке, дружище.
Фрэнк посмотрел на Тони.
— Поедь со мной в больницу.
— Конечно.
— Рядом со мной, на «скорой».
— Если мне разрешат.
— Заставь их.
— Хорошо.
