– Надеюсь, с Гарольдом все в порядке? – поинтересовалась Дженни. Она вспомнила о том, как сегодня в полдень слуга вынес ей зонт прямо под проливным дождем. Мужчине в таком возрасте не следовало бы попадать под такой ужасный ливень.
– Нет-нет, с ним все в порядке.
Ричард бросил взгляд на мачеху, не переставая накладывать себе зеленые бобы в тарелку. Совершенно очевидно, что тетушка не желала больше ничего говорить. Кузен передал чашу с салатом Дженни и произнес:
– У Фрейи приступ. Гарольд наверху, сидит у ее кровати. Каждый раз, когда такое происходит, мы принимаем подобную меру предосторожности. Один или два раза в неделю каждый из нас проводит бессонную ночь.
Дженни промолчала. Теперь она поняла, по какому вопросу спорили мать и сын несколько минут назад. Ричард пытался убедить Кору позволить ему показать девочку психиатру. Кора, как и раньше, стояла на своем.
Первые пятнадцать минут ужина все молчали, изредка восхищаясь волшебным вкусом блюд. Легкий звон столового серебра, кусочки льда дребезжат в бокалах, слышно, как присутствующие пережевывают пищу. Тихая музыка. И больше ничего.
Первым нарушил молчание Ричард. Он обратился к Коре, как будто и не было двадцатиминутного перерыва в их споре. Молодой человек нахмурился, левая бровь подергивалась.
– В конце концов, позволь мне отвезти ее в город на несколько дней. Ее обследуют.
Кора медленно положила вилку на стол, напуганная тем, что на сцене вновь поднимут занавес, в то время как она подумала, что на ночь шторы опускаются.
– Я уже сказала – нет, Ричард.
– Но почему? Если у Фрейи какие-то физиологические отклонения, мы должны...
– Ничего подобного у нее нет.
– Откуда у тебя такая уверенность?
– Доктор Мальмонт заверил нас в этом.
– Он всего лишь врач. Кора глубоко вздохнула:
– Ричард, не выставляй меня злодейкой перед Дженни. Ты прекрасно знаешь, что месяц назад Фрейя провела целую неделю в больнице. Они проверяли воображение и фантазию ребенка по всем тестам. Она совершенно здорова. У нее и намека нет на какие-либо отклонения.
Несколько минут он выглядел успокоенным. Но затем произнес:
– Я все же хочу показать ее другому врачу.
– Ты имеешь в виду психиатра.
– Почему бы нет?
– Потому что я знаю, как сильно была напугана Фрейя в больнице. Девочка плакала, придя домой, и просила не отправлять ее назад. Я не желаю показывать ее врачам, пока она в таком состоянии. Я не хочу, чтобы девочка столкнулась с еще одной врачебной комиссией.
– Все дети боятся врачей, – настаивал на своем Ричард. – И это не значит, что им будут делать уколы. – Кузен повысил голос, и в нем теперь звучало меньше почтения, он почти звенел от злости.
Дженни продолжала есть, пытаясь держаться от спора в стороне. Ей не нравилось, как Ричард разговаривает с мачехой.
– Только любовь и понимание помогут Фрейе. Хорошая еда, хороший дом. То время, когда она жила со своей матерью, все еще беспокоит девочку. Тебе известно, как плохо ей было с Леной.
– Любовь? Вот что внушают тебе твои книги? Сможет ли любовь снять столетнее проклятие с семьи Браккер? А, Кора?
– Этого вполне достаточно.
– Я говорю о благе для Фрейи, – настаивал Ричард, он выронил ложку и отодвинул свою тарелку, не мигая уставился на блюда. На лицо упала темная прядь волос.
– Ты намекаешь, что я не пекусь о ее благе? Так?
Дженни никогда не видела Кору рассерженной. Похоже было, что, продлись перепалка еще чуть-чуть, женщина набросилась бы на сына с кулаками.
Ричард откинулся на спинку стула:
– Нет, Кора. Я отлично понимаю, что ты сильно переживаешь за Фрейю, не меньше меня. Но неужели ты не видишь... Неужели не понимаешь, что девочке необходима профессиональная помощь?
– Я только вижу, что мы поставили нашу гостью в затруднительную ситуацию. И что ее первый ужин у нас стал – ну, неловким.
– Ничего страшного, все нормально, – ответила Дженни, отрезая кусок окорока. Еда и в самом деле оказалась очень вкусной. Хотя аппетит девушки был немного подпорчен. Она хотела было извиниться и выйти из-за стола. Может быть, почитав хорошую книгу, ей удастся забыть обо всем. Кроме того, отказом от еды она обидит и Ричарда, и Кору, а дорогая Анна, которая так гордится своим кулинарным искусством, и вовсе придет в ярость.
Ричард убрал со стола, а Анна принесла кофе и десерт. В завершение обеда она приготовила специальный сюрприз: торт-мороженое из восьми различных слоев с четырьмя вкусовыми добавками. Должно быть, на приготовление этого шедевра у Анны ушло полдня. Эта женщина очень любит свою работу. Благодаря этой любви она сотворила блюдо с фантастическим вкусом. Несмотря на то что спор матери и сына, постоянное, тревожное ожидание, повисшее в доме, и притупили аппетит Дженни, девушка с
