если с их помощью можно купить власть, а власть важна, если ею можно пользоваться творчески и не испытывая ни малейших угрызений совести.
— Салат очень хороший, Пигги, — настаивает Лунная девушка.
Поскольку планета вращается и мир меняется, солнечный луч должен уйти с гранёной вазы, но он не сдвигается с места, и Харроу по-прежнему видит окровавленные шипы.
— Пигги?
Вот тут Харроу впервые замечает, что стеклянные призмы вычленяют из солнечного света синюю и жёлтую составляющие и отбрасывают их на потолок. Так что над головой девочки гуляют сполохи.
Лунная девушка сверлит дочь звериным взглядом. На висках набухли вены.
Завтра вечером — огонь, но сегодня — фейерверки.
Глава 31
Увидев мужчину, который вышел из куонсетского ангара, крошечную фигурку, от которой их отделяла четверть мили, Бобби Онионс снял ногу с педали газа, и «Лендровер» медленно покатился под уклон.
— Кто этот парень?
— Он называет себя Элиотом Роузуотером.
— Ты не думаешь, что это его настоящие имя и фамилия.
— Не думаю.
— А что написано в чеке?
— Он платит наличными.
«Лендровер» подпрыгивает на выбоинах.
Когда Бобби посмотрел в зеркало заднего обзора,
Пери знал, что он там может увидеть. Они отъехали на какую-то четверть мили от двухполосного шоссе, но уже создалось ощущение, что путь назад будет очень долгим.
Далеко впереди, примерно в тысяче ярдов за ангарами, равнина начинает подниматься к холмам. На востоке земля уходит в пыльный туман, на западе — тает в заходящем солнце.
— Почему встречаться надо в таком богом забытом месте? — спросил Бобби.
— В пустыне есть свойственная только ей удивительная прелесть.
— Ты что, подрядился рекламировать торгово-промышленную палату Мохаве?
Земля бесцветная, как бетон, большая часть растительности выжжена солнцем, если не считать островков пурпурного шалфея.
— Очень уж тут одиноко.
— Может, расслабишься, а? Он не хочет, чтобы его видели со мной. Для него это большой риск. Я сегодня совершил для него пару-тройку преступлений… помнишь? Мне не хочется лишиться лицензии частного детектива, так что такое укромное место устраивает и меня.
Хотя вечер близок, солнце в пустыне жарит, словно в полдень. Искривлённые мескитовые деревья напоминают кованые железные скульптуры, а у закруглённых крыш куонсетских ангаров края острые, будто ножи.
— А кроме того, — продолжает Верн, — он не может бросить здесь самолёт, чтобы встретиться с нами в уютном кафетерии. Прежде я уже имел с ним дело. Всё будет хорошо.
— Когда прежде?
— Восемь месяцев тому назад. Обыскивал для него дом архитектора.
— Какого архитектора?
— Меньше знаешь — лучше спишь.
— Тогда ты тоже встречался с ним здесь?
— Да.
— В тот раз ты обошёлся без меня. К кому обращался?
Верн вздохнул.
— Если уже тебе так интересно, к Дирку Каттеру.
— Господи, Верн, да он же совершенно безмозглый. Ты пользовался услугами Дирка Каттера, прежде чем позвонить мне?
— По крайней мере, это его настоящие имя и фамилия, он их не менял. Я обращался к нему, потому что у него внедорожник. У тебя тогда не было «Ровера».
— Да. Точно. Я ещё ездил на говняной «Хонде».
— А на моём «Шеви» сюда не доехать. Как ты смог позволить себе «Ровер»?
Бобби улыбнулся, подмигнул.
— Благодарная дама.
Верн поморщился.
— Не хочу об этом слышать.
— Расскажу тебе на обратной дороге, — Бобби мягко придавил педаль газа. — Но почему архитектор?
— Ты не можешь заткнуться, так? Говоришь и говоришь.
— Я — детектив. Ты меня привлёк к этому делу. Любопытство, никуда не денешься.
— У архитектора роман с тёлкой. Этот парень хотел знать об архитекторе все, потому что тот встречается с тёлкой.
— Сегодняшней тёлкой? — уточнил Бобби.
— А откуда мне знать другую?
Бобби опять сбавил скорость.
— Он хочет знать все об архитекторе, потому что тот трахает телку, потом, через восемь месяцев, он даёт тебе задание подчистить дом телки. И что все это означает?
— Не знаю.
— Все это действительно интересно, не так ли?
— Не так уж и интересно, — покачал головой Верн.
— Ты можешь его спросить.
— Если он сразу ничего мне не сказал, значит, это не моё дело. Клиента не спрашивают, почему он к тебе обращается.
— Выйди, наконец, из каменного века, Верн. Он — бумажник.
— Клиент, бумажник… это без разницы. Я не спрашиваю его о том, что он не говорит сам.
— И откуда он прилетел?
— Не знаю. И не хочу знать.
— Все это очень загадочно, не так ли?
— Не так уж и загадочно. И ты его ни о чём не спрашивай. Если спросишь, работы от меня больше не получишь.
— Должно быть, он хорошо платит.
— Логично. Я не соглашаюсь забраться в чужой дом за гроши.
— Самолёт слишком далеко, чтобы разглядеть регистрационный номер.
— Забудь о самолёте. Ты выводишь меня из себя.
Бобби затормозил у куонсетского ангара.
— Слушай, да он же никто.
— Ты не прав, учитывая, сколько он платит.
— Я про другое, он же безобидный. Толстомордый и лысый, совсем как ты.
— Та женщина — идиотка.
— Какая женщина?
— Которая отблагодарила тебя «Ровером».
Бобби самодовольно усмехнулся.
— Нет, она, конечно, не идиотка, но и не скажу, что так уж умна.
