То, что считалось злом по эту сторону зеркала, могло восприниматься добром по другую. Здешняя правда могла стать тамошней ложью, будущее могло предварять прошлое.
Это панорамное зеркало произвело на него неизгладимое впечатление, потому что перекрёстные отражения открывали не один мир, а множество, каждый вливался в остальные, каждый обещал абсолютную власть, к которой он, Крайт, стремился, но не мог обрести по эту сторону зеркала.
Он стоял перед множеством Крайтов, каждый со своим «Глоком», и выглядели они не отражениями, а двойниками, каждый обладал таким же разумом, как и он, только жил в другом измерении. Он стал целой армией, чувствовал в себе силу этой армии, ярость стаи, злобу растревоженного роя, и сердце его пело от восторга.
Но настроение разом упало, потому что он вдруг понял, как выглядит. Дождь превратил его одежду в мокрые, бесформенные тряпки. Никто бы никогда не сказал, что сшита она у лучших портных, из тканей самого высокого качества. Да и волосы прилипли к голове.
Его могли принять за бездомного бродягу без единого цента в кармане. Выглядел он жалким.
И вот эта жалость к себе, которую он столь остро ощутил, вернула его к осечке в отеле, где Кэрриер так ловко провёл его, перебравшись в другой номер.
Все Крайты во всех зазеркальных мирах заговорили разом, но голос каждого могли услышать только в собственном мире. Поэтому лишь единственный голос единственного Крайта произнёс слова, которые остальные лишь молчаливо повторили движениями губ:
— Он снова меня провёл.
Крайт вышел из тренажёрного зала в прихожую.
К лестнице не пошёл. Лестница его больше не интересовала. Каменщик и эта женщина не затаились на втором этаже, готовые защищать лестницу, в полной мере используя преимущество позиции коридора второго этажа. Они туда и не поднимались.
Они покинули дом, как только вспыхнули огни.
Парадную дверь Крайт нашёл незапертой. Неудивительно, у них не было ключа, чтобы запереть её снаружи.
Он распахнул дверь, и в прихожую ворвался дождь.
Не закрывая дверь, он направился к улице.
«Эксплорер» исчез.
Ветер усилился, бросая ему в лицо капли дождя. Они кололи, словно иглы.
Он посмотрел на велосипед. На табличку с надписью «ПРОДАЁТСЯ».
Из кармана брюк достал два патрона калибра 9 мм. Теперь они выглядели, будто издёвка. Патроны не уронили на бегу. Их положили на тротуар.
Крайт вернул патроны в карман. Потому что знал, как воспользуется ими.
Пошёл на островок в центре круглой площади. Темно-синий «Шевроле» ждал его на прежнем месте.
Обойдя автомобиль и убедившись, что колеса не спущены, сел за руль и, захлопнув дверцу, отсек грозу.
Двигатель завёлся, едва он повернул ключ зажигания. Он-то ожидал, что не заведётся.
Приборный щиток осветился, но не полностью. Кэрриер разбил компьютерный дисплей, на который передавалась электронная карта.
Крайт мог отправить кодированное текстовое сообщение, объяснив ситуацию, служба технической поддержки могла бы отслеживать для него путь «Эксплорера», позволяя продолжить преследование.
Но он знал, что толку не будет. Кэрриер наверняка использовал бы внедорожник только для того, чтобы покинуть этот район. Бросил бы через несколько минут, чтобы пересесть на любой подвернувшийся под руку автомобиль.
Но все это не означало, что Крайт потерпел неудачу. Выполнение порученного задания только начиналось.
Человек, менее уверенный в себе, мог сдаться ярости, отчаянию, страху. Крайт, само собой, такое себе не позволил.
Собственно говоря, он уже переступил через унижение, которое почувствовал в доме, осознав, что произошло. Впрочем, унижение — слишком сильное слово. Он не испытал ничего, кроме лёгкой досады.
Объехал островок, покатил к перекрёстку.
По правде говоря, и слово «досада» теперь казалось перебором при определении того, что произошло в тренажёрном зале со стеклянными стенами. «Расстройство» — вот оно, более точное слово. Он расстроился, подумав, что его обманули с помощью двух оставленных на тротуаре патронов.
Человек с устойчивой психикой ищет позитив в любой ситуации, поскольку не накапливать опыт — чистый негатив.
Случившееся только что предоставило ему возможность поразмышлять над событиями последних девяти часов. Размышления — это точно позитив.
Повернув на Т-образном перекрёстке, спускаясь к берегу, Крайт решил, что и «расстройство» — не то слово, которое он искал.
Он испытал разочарование. Действительно, вот тут со словом он попал в десятку. Он разочаровался не столько в себе, как в мире, который время,от времени вдруг решался препятствовать исполнению его желаний.
Для того чтобы предаться конструктивным размышлениям, ему требовалось место, где он мог отдохнуть, расслабиться. Таверны, кафетерии и кафе никогда его не привлекали.
Он предпочитал дом, практически любой дом, при условии, что хозяева следовали установленным им стандартам чистоты.
Глава 29
Поговорив с Тимом по телефону в половине первого ночи и сообщив ему о звонке Хитча Ломбарда, Пит Санто поспал два часа, прежде чем продолжить поиск по Интернету, дабы установить личность киллера.
Застенчивая Зоя отказалась запрыгнуть на кровать и спать в ногах. Устроилась на своей подстилке в углу.
Её отказ составить ему компанию однозначно указывал на то, что ему приснится кошмар. Возможно, собака улавливала некий запах, который источало его тело в преддверье кошмарного сна, благо обоняние у собак в тысячи раз более острое, чем у людей. А может, дело было в неких волнах, которые излучал его мозг и расшифровывала Зоя.
Привалившись к подушкам, Пит позвал:
— Иди сюда. Забирайся на кровать.
Она подняла голову. Её тёплые карие глаза недоверчиво смотрели на него. А может, в них стояла жалость.
— Никаких кошмаров. Обещаю. Я тебе когда-нибудь лгал? Хочу только пару часиков отдохнуть.
Зоя опустила голову, положила морду между передними лапками и закрыла глаза.
— И ноги у меня сегодня пахнут особенно хорошо. Тебе понравится спать, положив морду у моих ног.
Она приподняла бровь, не открывая глаз. Облизнулась. Опустила бровь. Зевнула. Вздохнула. Не приняла предложения.
Привычный к её отказам, Пит тоже вздохнул и погасил лампу.
Уснул мгновенно. Как и всегда. С засыпанием проблем у него никогда не было. А вот спать долго не удавалось.
Разумеется, ему приснился кошмар. Собаки, они чувствуют.
Птицы умирали в полёте и падали, отрубленные головы младенцев пели что-то меланхолическое, тогда как женщина выдирала волосы из головы и предлагала их в подарок, потому что не могла отдать
