Черные реки сердца

направилась домой с миллионом долларов в матерчатой сумке с Микки Маусом.

Ей было жаль Термона Стуки. Ему не следовало находиться в этом лифте. Это было неподходящее для него место и время, просто гримаса судьбы. Действительно, жизнь была полна неожиданностей. За свои тридцать три года Ева Джаммер убила всего пять человек, и Термон Стуки был единственным среди них невинным и случайным. Она некоторое время видела его перед собой таким, каким запомнила перед тем, как он распрощался с жизнью. Она целый день боролась с собой, чтобы перестать переживать из-за него.

Через год ей уже не понадобится самой убивать людей. Она сможет отдавать приказания, чтобы их убивали ради нее.

В скором времени Ева Джаммер станет той, кого будут больше всего бояться самые разные люди, которые сейчас даже и не подозревают об этом, а ее не сможет достать никто из врагов. Те деньги, которые она заработала, росли в геометрической прогрессии. Но не деньги могли дать ей полную независимость. Ее настоящая власть таилась в сокровищнице разоблачений политиков, деловых людей и всевозможных знаменитостей. Эти сведения в форме суперсконцентрированной цифровой информации она перегоняла с огромной скоростью по особой телефонной линии с дисков в ее бункере в свои собственные автоматические устройства в Боулдер-Сити. Бунгало там она сняла с помощью разных изощренных уловок, использовав сложную цепь фальшивых имен.

Сейчас ведь был как-никак Век Информации, последовавший за Веком Услуг, который, в свою очередь, сменил Век Индустриальный. Она все прочитала по этому поводу в журналах «Форчун», «Форбс» и «Бизнес уик». Будущее уже настало, и информация была равна богатству.

Информация давала силу.

Ева закончила осмотр восьмидесяти работавших записывающих устройств и начала выбирать новый материал для передачи в Боулдер-Сити. В это время электронный сигнал на одном из устройств предупредил ее о том, что поступает важная информация.

Если бы Евы не оказалось в офисе или дома, компьютер подал бы ей сигнал, и после этого она должна была бы немедленно вернуться в свой офис. Она не возмущалась тем, что ей приходилось быть в постоянной готовности двадцать четыре часа в сутки. Все равно это было лучше, чем если бы с ней на пару работал еще кто-то в другую смену. Она не доверяла больше никому. На дисках содержалась слишком ценная информация.

Мерцающий красный огонек привлек ее внимание к нужной установке. Ева нажала кнопку, чтобы отключить сигнал тревоги.

На передней плоскости записывающего устройства была табличка с данными об объекте наблюдения. За номером файла следовал адрес объекта, а еще ниже имя и фамилия: Теда Давидович.

Наблюдение за миссис Давидович не носило характер обычного наблюдения, когда все разговоры от первого слова до последнего записывались на диск. В конце концов, она была старой вдовой, заурядным человеком, чьи действия не могли угрожать стабильности системы, поэтому Агентство не слишком интересовалось ею. Совершенно случайно Теда Давидович на короткое время подружилась с женщиной, которой в настоящее время занималось Агентство. И вдову не выпускали, из поля зрения только потому, что надеялись, вдруг беглянка ей позвонит или, что уж совершенно невероятно, зайдет к ней. Поэтому постоянно записывать скучные разговоры Теды с ее пожилыми подружками и друзьями было бы лишней тратой времени.

Вместо этого автономный компьютер бункера Евы, который контролировал все записывающие устройства, запрограммировали так, чтобы следить постоянно за подслушивающими устройствами у Давидович, но лазерный диск начинал записывать только после того, как прозвучит ключевое слово, связанное с беглянкой. На это слово компьютер отреагировал несколько секунд назад. Ключевое слово появилось на маленьком экране дисплея рекордера: «Ханна».

Ева нажала кнопку «монитор» и услышала голос Теды Давидович. Та разговаривала с кем-то в своей гостиной на другом конце города.

В трубке квартирного телефона вдовы обычный микрофон, воспринимавший только разговор по телефону, был заменен таким, с помощью которого можно было прослушивать все, что происходило и говорилось в любой комнате ее квартиры, даже когда трубка лежала на месте. Постоянная передача шла в станцию мониторинга. Так действовал один из приборов, которые у шпионов назывались «постоянный передатчик».

В Агентстве использовались передатчики, усовершенствованные и значительно отличавшиеся от моделей, имевшихся на вооружении у других учреждений. Этот передатчик мог работать двадцать четыре часа в сутки и не мешать нормальной работе телефона, в котором он был спрятан. Миссис Давидович всегда слышала нормальный сигнал, поднимая трубку, и тех, кто звонил ей, никогда не останавливал сигнал «занято», что было обычным при работе других трансмиттеров.

Ева Джаммер терпеливо слушала, пока старуха исходила слюной, разглагольствуя о Ханне Рейни. Давидович рассказывала о ней, а не разговаривала с ней. Это было совершенно ясно.

Когда вдова замолчала, ей задал вопрос, по всей видимости, молодой мужчина, который находился вместе с ней в комнате. Он спрашивал о Ханне. Прежде чем Давидович ответила ему, она назвала его «мой хорошенький носик и очаровательные глазки, моя игрушечка», потом она попросила его, чтобы он «выдал» ей поцелуйчик: «Давай-давай, ну-ка лизни меня, покажи старушке Теде, что ты ее любишь, мой малыш, милая крошка, мой сладенький, да, да, помаши своим чудным хвостиком и поцелуй старушку Теду, лизни ее, давай скорей».

— Боже ты мой! — сказала Ева с гримасой отвращения на лице. Давидович уже шел восьмой десяток. И если судить по голосу мужчины, он был моложе ее лет на сорок или пятьдесят. Больные. Чокнутые и еще к тому же извращенцы. Боже, куда же идет наш мир?

— Таракан, — сказала Теда, нежно гладя брюшко Рокки. — Большой таракан, длиной примерно четыре или пять дюймов и еще с такими длинными усиками.

После того, как Агентство по борьбе с наркотиками совершило налет на квартиру Ханны и обнаружило, что она уже удрала, восемь агентов долгие часы допрашивали Теду и ее соседей, задавая им самые гнусные вопросы. Эти люди постоянно подчеркивали, что Ханна была опасной преступницей. Хотя тот, кто пообщался с этой милой девушкой хотя бы в течение пяти минут, понял бы, что она не может заниматься наркотиками и убивать полицейских офицеров. Какая полная, абсолютная, глупая, идиотская чушь! Когда эти люди ничего не смогли выяснить у соседей Ханны, они провели долгое время в ее квартире и неизвестно, что там искали.

Позже в тот же вечер, спустя несколько часов после того, как убрались эти кейстоуновские копы — такая шумная наглая кучка идиотов, — Теда пошла в квартиру «2-Д». У нее был запасной ключ, его дала ей Ханна. Когда копы пытались проникнуть в квартиру, они не вышибли дверь, а просто разбили окно гостиной, выходившее на балкон. Хозяин уже загородил разбитое окно листами фанеры на то время, пока не придет стекольщик и не вставит другое стекло. Входная дверь была в порядке, и замок не сменили, поэтому Теда могла войти туда.

Эта квартира, в отличие от квартиры Теды, сдавалась полностью меблированной. Ханна всегда содержала ее в образцовом порядке. Она не портила мебель. Вообще она была аккуратной и милой девушкой. Теда хотела проверить, как сильно там напакостила эта банда ублюдков, чтобы хозяин не стал во всем обвинять Ханну. В случае, если Ханна снова появится здесь, Теда заявит, что она содержала квартиру в идеальном порядке и не портила мебель хозяина; Бога ради, она не допустит, чтобы милой Ханне пришлось платить за испорченную квартиру и мебель, да еще идти под суд за убийство, которого она не совершала. Конечно, вся квартира была в ужасном состоянии. Эти агенты — просто свиньи. Они тушили сигареты на полу в кухне, разлили везде кофе, который таскали из кафе на соседней улице, и даже не спустили после себя воду в туалете. Вы просто не поверите этому, они же взрослые люди, и, наверное, матери могли бы научить их чему-то приличному. Но самая странная вещь — таракан, нарисованный на стене в спальне этим, ну как его, фломастером.

— Понимаете, он не был хорошо нарисован, просто очертания противного насекомого, но все равно было понятно, что это такое, — сказала Теда. — Просто набросок, но весьма неприятный. Что хотели доказать эти недоумки, рисуя на стенах тараканов?