Она и я

Обнявшись, под крестами мы присели,
О темные надгробья опершись,
И в небо зачарованно глядели,
И наши души уносились ввысь.

Небес благословляли облик синий,
Что нас высоко поднял над землей,
И в наших мыслях кланялись године,
Что нас связала общею судьбой;

Благословляли полевые дали,
Присадистые груши и кусты,
И лишь одну разлуку проклинали
Последнюю и вечные кресты.

7. РАДУНИЦА

На радуницу мы на кладбище пошли,
Свяченого с собой остатки взявши,—
Мы с ней обычай бережно блюли,
Что прадеды нам завещали наши.

Сойдясь сюда почтить покойников своих,
В печальном и глухом многоголосье
Склонялись люди меж крестов немых,
Как на ветру склоняются колосья.

Мхом темным поросли надгробья и травой,
Березки пригорюнились над ними,
Часовня, как тюрьма, на мир живой
Глядела жутко окнами слепыми.

У холмика мы с ней присели в стороне —
Здесь матери ее была могила,
И милая моя, склонясь, шепнула мне:
«Один ты у меня, мой братец милый!»

Град горьких слез-горошин из очей
Любимая роняла с тихим стоном,
Казалось — плачет небо вместе с ней
Над садом, под землею погребенным.

Те слезы пали на сердце, на дно,
И я заплакал, сидя с нею рядом,
А думалось — все выплакал давно
И в жизнь смотрю сухим и ясным взглядом.

Сошли и мой отец, и братья под кресты,
Меньших сестер земелька обнимает,
А мне оставила судьбину сироты,
Знать, за грехи меня не принимает.

Вот так я грустным думам волю дал,
В груди открылась горькая криница,
И, к милой наклонясь, я тоже прошептал:
«Одна ты у меня теперь, сестрица!»

8. ПАХОТА