оспариваем право данного департамента на существование.
– Браво! Бис!
– Пятое утверждение: Мы хотели бы сломать эту систему. Сломать ее безболезненно. Сломать и начать все сначала… но пока что никто не знает, как это сделать.
– Согласен.
– Шестое утверждение: Мы отвратительные, антисоциальные бунтовщики… слишком извращенные, чтобы наслаждаться благами нашего прелестного, восхитительного мира.
– Принято единогласно.
Джо глотнул Кровавого Крушителя и икнул.
– Отлично… Джеймс Эддингтон Шаффер, я избираю вас настоящим, подлинным, истинным беженцем. И немедленно приговариваю вас к столетней транспортации… в сторону прошлого.
– И снова единогласно, – кивнул доктор Шаффер, – но только что ты, черт возьми, имеешь в виду?
Джо усмехнулся и поднялся, отшвырнув ногой стул.
– Следуйте за мной, гражданин беженец. Я разработал способ бегства, – и с этими словами он повел недоумевающего доктора Шаффера в гостиную.
Здесь он вошел в трубу и спустился в игровую комнату.
За время своего вынужденного безделья доктор Джозеф Гаррисон, в прошлом директор департамента суб-атомной физики в Американ Солар Энджинз Инкорпорейгид, обратил свой гений на переделку игровой комнаты в точное подобие бара девятнадцатого века. С несколькими интересными дополнениями.
– Плевательница, опилки на полу, настоящее газовое освещение, – с гордостью демонстрировал он. – Только напитки не подлинные… Ну, как тебе здесь нравится?
– Восхитительно! – вздохнул доктор Шаффер. – Вот это были дни… Но ты что-то говорил о способе бегства… я все еще ничего не понимаю.
Джо подошел к бару.
– Ты уж извини меня за некоторую склонность к театральности, – сказал он, и повернувшись к огромному зеркалу, расположенному за стойкой, воскликнул:
– Сезам, откройся!
И тут же вся стена вместе с зеркалом и стойкой бара отъехала в сторону, открыв доступ в маленькую физическую лабораторию, забитую сложной аппаратурой.
Доктор Шаффер глядел на все это, открыв от изумления рот.
– Я приспособил электронный звуковой ключ, – спокойно пояснил Джо. – Просто так, чтобы сбить с толку незваных гостей… Посмотри-ка вот сюда. – и он показал доктору Шафферу толстый металлический цилиндр высотой около трех футов.
– Напоминает ультразвуковую мойку, – решил доктор Шаффер, подозрительно разглядывая пару круглых циферблатов, невесть что показывающих.
– Это, мой милый нарушитель закона, двигатель первого в мире хронокара. А теперь взгляни сюда, – он показал на большой плексигласовый купол.
Его прозрачные с гены, за исключением маленькой круглой дверцы у основания, были испещрены зелеными, голубыми и желтыми прожилками.
– Перед тобой, – сказал он с почтением в голосе, – сам хронокар.
– Больше похоже на клетку для огромного грифа, мечтающего полакомиться человечинкой, – заявил доктор Шаффер после некоторого раздумья. – Но раз ты утверждаешь, что это хронокар, значит, так оно и есть. Тогда я согласен, что это чертовски хороший хронокар… Только скажи по секрету, что это такое – хронокар?
Бросив на своего друга испепеляющий взгляд, Джо Гаррисон пояснил:
– Попросту говоря, чтобы меня понял такой неуч, как ты, это машина времени.
– Что?!
– Ты же слышал, что я сказал. А теперь пойдем присоединимся к нашим дамам. Эту историю я люблю рассказывать о-о-очень долго.
И взяв пораженного доктора Шаффера под руку, он вывел его из лаборатории. Небрежно, через плечо, он кинул:
– Абракадабра!
Стена бесшумно встала на прежнее место.
Доктор Шаффер поморгал, потряс головой. Осмотрел ничуть не изменившийся бар…
– Этот Кровавый Крушитель, похоже, еще крепче, чем я думал, – пробормотал он с восхищением в голосе.
Тем временем Эмили осматривала тайный гардероб Патти. Он состоял из двух плотно облегающих, длинных, до пят, платьев – одно изумрудно-зеленое, другое небесно-голубое. А еще – две огромные шляпки, на одной из которых обосновался огромный букет страусиных перьев, а на другой словно перевернулась большая, полная самых разнообразных плодов корзинка.
У Эмили даже голова пошла кругом от этих удивительных нарядов – последний крик моды конца девятнадцатого века. Но ее изумление достигло апогея, когда Патти, раскрасневшись от гордости, продемонстрировала ей свои остальные богатства – два серых мужских костюма с узкими брюками – дудочками, пару настоящих льняных рубашек с двухдюймовыми стоячими воротничками, два ярко-алых галстука и две соломенные шляпы.
В ответ на обрушившуюся на нее лавину вопросов Патти загадочно ответила:
– Мы с Джо планируем нечто вроде каникул… навсегда. Мы надеялись, что вы с Джимми тоже заинтересуетесь такой возможностью. Должна только сразу вас предупредить – вернуться обратно будет уже невозможно.
– Патти, я сейчас умру от любопытства! Не тяни, рассказывай!
Но Патти только хитро улыбнулась в ответ.
– Это трудно объяснить. К тому же мне не хочется портить удовольствие Джо. Пусть он тебе все объяснит. Наверно, они с Джимми уже вернулись.
Через несколько минут в гостиной Джо Гаррисон подробно рассказал обо всем, связанном с хронокаром и своим необычным предложением.
– Будучи самой первой машиной времени, – объяснил он, – хронокар обладает всеми недостатками экспериментального устройства: он может перемещаться только в прошлое и максимальная дальность его действия составляет всего около era лет.
Но самое главное в том, что он дает им возможность удрать из мира 1994-го года, из полного разочарований Века Всеобщего Благоденствия, из скучной Эры Изобилия – из мира, где могут быть счастливы только роботы.
– В общем, – весело подытожил Джо, – мы можем перенестись в доядерную эру, в мир, где автоматизация и дешевая солнечная энергия еще не лишили человека смысла жизни. Подумай, Джо, что эго означает! Если ты того пожелаешь, ты можешь работать, хоть двенадцать часов в день, шесть дней в неделю, пятьдесят недель в году. Ты можешь работать, даже когда тебе исполнится девяносто лет!
– Мы сможем сами шить себе одежду, – весело добавила Патти. – Сколько нам заблагорассудится. Сможем сами готовить себе пищу, штопать носки, делать занавески, покупать старую мебель и разводить зимой настоящее, коптящее пламя в очаге. Мы сможем читать романы О’Генри при свете керосиновой лампы и носить совершенно потрясающее нижнее белье!
– И никаких Крушителей, – мечтательно прошептала Эмили. – Никаких сшитых роботами тряпок… Это похоже на рай!
Но доктор Шаффер тем временем размышлял о более важных вещах.
– Джо, – с горящими глазами воскликнул он, – как бы тебе понравилось отправиться на «Китти Хок» и прочитать братьям Райт небольшую лекцию по аэродинамике? Или отправиться в Детройт и наладить конвейерное производство на заводике, выпускающем Форд модели Т? Или перелететь… я хотел сказать, переплыть океан и кое о чем намекнуть господину Маркони? Потом, конечно, мы можем заняться киноделом… Ты уверен, что этот твой хронокар… ну, что он сработает? Я просто-напросто сдохну от