домашняя постель.
Карлос дремал, свернувшись калачиком. Рикардо все еще охранял входную дверь, а Эдуардо окно. Пабло держал ее и Крисси под дулом автомата.
«Как она может так мирно спать?» — подумала Белла.
Эдуардо включил транзистор, но он лишь что-то прошипел и окончательно замолк.
Они вполголоса снова заспорили. Рикардо явно досталось хуже других: ему нестерпимо хотелось курить и выпить, он обгрыз себе все ногти.
Вновь заговорил мегафон, заставив их всех вздрогнуть.
— Используйте единственный выход, сдавайтесь. Используйте единственный выход!
— Мне надо в туалет, — заявила Белла. Рикардо посмотрел на Эдуардо, тот кивнул.
Рикардо развязал Белле ноги и, наведя на нее ствол, повел к туалету в конце коридора. На минуту она заглянула в щель между ставнями. То, что она увидела, ободрило ее. На опушке леса были видны ряды полицейских. Они стояли неподвижно с наведенным на окно оружием. Другие полицейские ходили за рядами мешков с песком. Позади них были телевизионщики с камерами и служебными автобусами и сотни людей из спецслужб. Овчарки на поводках настороженно водили глазами и в нетерпении махали хвостами.
Она всматривалась, стараясь поймать взгляд Ласло или Руперта.
— Давай, ты что-то долго, — сказал Рикардо.
Пошатываясь, она вернулась в большую комнату. Крисси только что проснулась и, сообразив, где она, стала без конца кашлять и плакать. Белла пощупала ее лоб, он был горячий.
— Почему вы не отпускаете ее? — свирепо спросила она у Эдуардо — Вы же знаете, что вам конец.
Рикардо направил на нее автомат.
— Хуан нас выручит, — спокойно сказал Эдуардо.
— Чепуха! Вы что, не слышали, Ласло сказал, что он арестован, а даже если бы его и не взяли, вы же знаете, что он за человек. Он от вас откажется, как только поймет, что дело не выгорает.
— Только не от меня, — сказал Эдуард с неожиданным высокомерием, Хуан никогда меня в беде не оставит, как и я его.
День превращался в какой-то кошмар. Эдуардо то и дело подбадривал остальных. Мегафон вновь и вновь предлагал им еду и сигареты в обмен на освобождение одной из заложниц, но они упорно отказывались.
Во всех историях с похищениями, про которые читала Белла, осажденные бандиты в конце концов сдавались. «Но здесь другое дело, — подумала она. — Тут работает ненависть, из-за которой держится Эдуардо. Он без борьбы ни за что не сдастся».
С наступлением сумерек в комнате стало темно. Карлос, спотыкаясь, пошел в прихожую к выключателю. Свет не загорелся.
— Они отключили электричество, — злобно проворчал он.
Несколько часов они просидели в полной темноте, потом вдруг в комнату ворвался слепящий свет прожекторов, заставивший их всех прикрыть глаза. Этот свет то гас, то загорался, не давая никакой возможности заснуть. Они все перешли в одну из комнат с закрытыми ставнями.
Крисси впала в какое-то тупое оцепенение, которое встревожило Беллу куда больше, чем все всхлипывания, кашель и дрожь.
«Полиция действует неправильно, — подумала она. — Мы свалимся с ног раньше бандитов».
Еще один рассвет пригасил яркость лучей прожекторов. Белла потеряла способность что-либо воспринимать.
Рикардо, Эдуардо и Карлос цеплялись друг к другу по всякому поводу. «Если сегодня им предложат сигарет, — подумала Белла, — то Эдуардо будет нелегко удержать остальных от уступок».
Заговорил мегафон. Крисси очнулась и спросила с беспокойством:
— Что это?
— Это Ласло говорит.
Он опять говорил по-испански.
— Что он говорит?
Крисси приподнялась и стала слушать.
— Он говорит, что у него есть кое-что интересное для Рикардо и Карлоса. Сначала Рикардо. Он предлагает им внимательно его послушать.
Послышался женский голос, умоляющий, дрожащий от волнения, всхлипывающий. В сотни раз усиленный мегафоном, он звучал устрашающе.
Рикардо простонал и, сев, схватился руками за голову.
— Что она говорит? — шепотом спросила Белла.
— Это его мать. Она упрашивает его сдаться и отпустить нас. Говорит, что она старая женщина, и если его убьют, то жизнь ее потеряет смысл, потому что она уже больше никогда не сможет приехать в Англию, чтобы его повидать… Теперь она просит его подумать о своей сестре, которой примерно столько же лет, как нам. Теперь — что Хуан арестован и что пять лет тюрьмы, которые Рикардо получит, если сдастся, ни что в сравнении со смертью, когда у него не будет даже возможности исповедаться.
Мать Рикардо расплакалась. Рикардо поднялся и закричал.
— Перестань! Перестань! Я этого не вынесу!
— Возьми себя в руки, — холодно сказал Эдуардо. — Ты что, не видишь, что они ее к этому принудили?
— Мою мать не принудишь, — прошипел Рикардо, — никогда! Она ни за что не станет делать что-нибудь не по своей воле.
Мегафон заговорил снова. Теперь настала очередь жены Карлоса. Более спокойным, бесстрастным голосом она просила Карлоса спасти себя, потому что она и дети любят его и хотят, чтобы он вернулся. Она тоже напомнила ему, что Белла и Крисси молодые девушки, которые никому ничего плохого не сделали.
Карлос вел себя не так истерично, как Рикардо, но судя по его неподвижной позе и сжатым кулакам, Белла поняла, что на него это подействовало не меньше.
Для Эдуардо ничего. Вероятно, его никто не любил так, чтобы упрашивать спасать свою жизнь. А как же с Пабло, безмолвно и неподвижно стоящего у двери?
Наступила тишина. Потом голос заговорил по-испански. Это опять был Ласло.
— Мы повторяем, немедленно выходите и бросайте оружие на землю. Отпустите заложниц и выходите сами руки за голову, и вас не тронут.
— Не обращайте внимание на эти паршивые слова, — сказал Эдуардо. — Это все обман.
Говорил он спокойно, но суставы его пальцев, сжимавших автомат, побелели.
— С меня хватит, — заявил Рикардо. — Если они добрались до моей матери, то могут сделать с ней все, что захотят. Я выхожу из игры.
— Я тоже, — сказал Карлос.
У Беллы мелькнула надежда, но тут же пропала.
— Не выйдет, — ледяным тоном сказал Эдуардо. — Мы здесь на деле и доведем его до конца. Хуан нам поможет.
— Если вас убьют, он помочь вам не сможет, — сказала Белла.
— Заткнись, сука! — прорычал Эдуардо.
Он махнул автоматом Рикардо.
— Свяжи-ка ей опять ноги.
У Рикардо так тряслись руки, что ему долго пришлось завязывать узлы на ее щиколотках.
— Теперь завяжи им глаза.
— Нет, — сказал Карлос, начиная спорить.
— Давай, завязывай, — повторил Эдуардо.
Белла поняла, что это голос палача.
Она похолодела от страха. Во рту у нее пересохло. Ей хотелось позвать на помощь, попросить не убивать их, но когда ей обвязали глаза шарфом, она уже не могла говорить.
Кто-то повернул ее лицом к стене.
Она слышала, как Эдуардо приказал Пабло прикрыть автоматом входную дверь, а Рикардо и Карлосу
