Сочетание в одном человеке противоречивых и даже враждебных чувств и стремлений представляло собой своего рода моральную загадку. Не случайно поэтому, что и первые образы таких людей в литературе неизменно носили характер загадочных личностей.
Открытие двойственности и противоречивости человеческого характера, сделанное писателями- романтиками, имело большое принципиальное значение. Оно обогатило литературу и подвинуло вперед познание человеком самого себя. Художники-реалисты продолжили и углубили изучение человека во всей его сложности и противоречивости. Стендаль и Бальзак, а затем Толстой и Достоевский создали изумительные по богатству сложные образы людей, раскрыв диалектику душевной жизни человека. Нам, пользующимся плодами великих открытий этих гениальных мастеров психологического анализа, образы Купера и, в частности, фигура Якопо Фронтони кажутся несколько наивными. Но художественное значение Купера нельзя измерять только посредством сравнения с титанами реализма XIX века. Купер был одним из их предшественников, и если верно, что Достоевский мог бы дать несравненно более глубокое изображение такого характера, как венецианский браво, то все же нельзя забывать того, что, когда Купер впервые изобразил Якопо Фронтони, это было для своего времени литературным открытием немалого значения.
Но дело не только в разных методах изображения характеров. Если даже таким удачным образам, как образ Якопо, недостает психологической глубины, доступной реалистическому искусству более позднего времени, то жизненная правда характера венецианского браво несомненна.
Этот герой не только запоминается. Он производит глубокое впечатление на душу читателя. Якопо вызывает к себе сочувствие, ибо постепенно становится ясным, что он не палач, а сам является жертвой несправедливого государственного строя. Здесь мы подходим к тому, что составляет идейную сущность романа Купера.
'Браво” не только увлекательное романтическое повествование. Это произведение с вполне определенной политической тенденцией. Белинский в своей рецензии, которую мы цитировали выше, мог сказать об этом только глухо, ограничившись одной фразой; “Коварная, мрачная кинжальная политика венецианской аристократии”. Его, жившего в условиях полицейского режима Николая I, не могла не восхитить та художественная выразительность, с какой Купер показал облик государства, в котором главную силу власти составляла тайная полиция. Купер великолепно обрисовал политические нравы Венеции, официально поощряемую правительством систему тайных доносов граждан друг на друга, произвол власти, заточающей в тюрьмы невинных людей, бессилие народа добиться своих прав.
Все это возникает на страницах романа совсем не случайно. В предисловии к одному из изданий романа Купер сам рассказал о причинах, побудивших его создать это произведение. Как писал Купер, “Браво” “был задуман в период краткого пребывания в Венеции весной 1830 года. Крупные политические события, которые перед тем происходили во всей Европе и которым, вероятно, было суждено произвести еще большие перемены, тогда только что начинались… Это произведение было написано главным образом в Париже, где случайности помогли украсить сюжет наблюдениями, которые автор каждый день мог делать над эгоизмом и честолюбием, когда они играют надеждами самых справедливых народов, злоупотребляют их доверием и спекулируют их энергией. Едва ли необходимо говорить теперь, что цель этого произведения — политическая”. Таким образом, по признанию автора, “Браво” является прямым откликом на французскую революцию 1830 года. Французский народ тогда восстал, чтобы свергнуть монархию Бурбонов, реставрированную штыками армий, разгромивших в 1815 году Наполеона. Реакционное правительство предреволюционной Франции послужило для Купера своего рода образцом. Он мог увидеть, что представляет собой на деле власть небольшого аристократического меньшинства. Купер без особого сочувствия отнесся к последствиям революции 1830 года, ибо на место аристократов она поставила у власти буржуазию.
Поскольку сам Купер признал, что цель его романа была политическая, уместно остановиться на вопросе о социально-политических воззрениях писателя. Суждения Купера были несколько противоречивы, и его позицию не так-то просто установить. С одной стороны, писатель признавал неизбежным деление общества на классы. Принадлежа сам к богатым землевладельцам, он считал, что этот класс обладает тем уровнем культуры, который необходим для того, чтобы управлять страной. Однако к народным массам Купер отнюдь не питал презрения. Наоборот, он уважал людей труда, понимая, что ими создаются все материальные блага, необходимые для общества. Однако отсутствие культуры лишало, по мнению Купера, народ права руководить жизнью общества. Куперу представлялось, что между старой земельной аристократией и народом существует патриархальная связь, как между добрыми господами и преданными слугами.
Мы не назовем теперь такие позиции прогрессивными. Однако не следует делать и слишком поспешных выводов относительно политических взглядов Купера. С одной стороны, нетрудно заметить у него определенный аристократизм, но этот аристократизм уживается со столь же несомненным демократизмом. В этом отношении Купер очень похож на великого шотландского романиста Вальтера Скотта.
Эпоха, когда жил Купер, характеризовалась тем, что в США происходила перемена в самом фундаменте американского общества. Прежнюю земельную аристократию все больше вытесняла новая финансовая и торговая буржуазия. Купер всей душой ненавидел богатых выскочек, банкиров и коммерсантов, которые прибирали к рукам власть в стране.
Хотя сам писатель указал в предисловии, что цель романа — политическая, современниками он не был понят в полной мере. Было принято считать, что “Браво”, как и другие два “европейских” романа Купера, представляют собой осуждение политической системы Старого Света. В критике нередко встречалось утверждение, что Фенимор Купер, описывая мрачные стороны деспотизма в Европе, якобы мысленно противопоставлял этому демократический строй США, будто бы свободный от пороков европейской системы.
Не приходится говорить о том, что в начале XIX века, когда в Европе сохраняли господство старые монархические системы и еще живы были многие пережитки феодализма, по сравнению с этим американская буржуазная демократия имела несомненные преимущества. Однако, так как эта демократия была буржуазной, у нее были свои пороки, и это замечали вдумчивые иностранцы, посещавшие США, как французский мыслитель А. Токвиль и английский романист Ч. Диккенс, а также некоторые из самих американцев.
Купер принадлежал к числу тех американцев, которые видели отрицательные стороны буржуазной демократии в США. Об этом он не раз писал в своих публицистических произведениях. Но не только в них. Новейшие американские исследователи Рассел Кирк и Мариус Бюли убедительно показали, что “европейские” романы Купера написаны не столько с мыслью об европейских порядках, сколько как итог размышлений писателя о положении в его собственной стране. В глазах Купера самую большую опасность для США представляло установление власти финансовой и торговой буржуазии, ибо банкиры и купцы лишены каких бы то ни было моральных понятий и для них существуют только их, коммерческие интересы. Власть они станут использовать исключительно в своих корыстных целях.
В Европе Купер нашел образец такого буржуазного государства. Это — Венецианская республика. Купер совершенно прав в своем определении классовой природы Венеции, как одного из первых государств, где была установлена олигархическая власть финансовой и торговой буржуазии. Картина этого государства, воссозданная Купером, соответствует исторической правде. Писатель не уточнил времени действия романа, ограничившись указанием на то, что он описывает Венецию в период, когда это независимое государство еще сохраняло свою мощь, но уже начинало клониться к упадку. Исторически так было в конце XVI века и в XVII веке. Но для самого Купера историческая точность в данном случае несущественна, ибо как подлинный художник он стремился к большим обобщениям и ему замечательно удалось обрисовать, что представляет собой общественно-политическая система, при которой власть сосредоточена в руках небольшой касты, бесконтрольно и безответственно управляющей судьбами народа. Писатель очень выразительно показал, что вся политика государства определяется личными интересами правящей клики. По страницам романа разбросано много глубоких суждений о несправедливостях классового государства. Будучи подлинным художником, Купер не ограничился рассуждениями, которые сами по себе интересны и значительны, но создал образ, воплотивший в себе все типичные черты того строя, который царил в Венеции. Это — сенатор Градениго. Купер характеризует его как человека “изворотливого и хитрого. Венеция казалась ему свободным государством, поскольку он сам широко пользовался преимуществами ее общественного строя; и хотя он был дальновиден и практичен в повседневной жизни, во всем, что касалось политической жизни страны, проявлял редкостную тупость и беспринципность” ; как сенатор он рассуждал человечно, если и не
