Уилл увидел дальше, заставило его забыть о том, что не услышал напутствия. Кузнец не удалял старые подковы, не подравнивал копыто – эту лошадь еще ни разу не подковывали. А подкова, которую кузнец примерял сейчас к ее копыту, как и три другие, блестевшие на самой дальней стене кузницы, не были похожи на обычные. Но их форма показалась хорошо знакомой Уиллу. Все четыре подковы белой кобылицы были точными копиями круга с перекрестьем внутри, который Уилл носил на своем ремне.
Уилл прошел немного вниз по дороге, под узкой крышей голубого неба. Он сунул руку под тулуп, чтобы дотронуться до круга на своем ремне. Металл был леденящим. Мальчик начал понимать, что это значит. Но Всадник исчез: на снегу не было видно даже следов лошадиных копыт. Однако Уилл и не думал сейчас о зловещей встрече. Он чувствовал только, как некая сила властно и настойчиво направляет его к тому месту, где в привычном для него мире располагалась ферма Доусонов.
Он увидел узкую тропку, идущую в сторону, и свернул на нее. Эта тропка вела очень далеко, временами петляя и поворачивая. В той части леса, где он оказался, было много низкой поросли; запорошенные снегом ветвистые верхушки молодых деревьев и кустарников торчали из холмистых сугробов, как оленьи рога из округлых белых голов. За очередным поворотом тропки Уилл увидел низенькую хижину с грубо отштукатуренными глиняными стенами и крышей. Высокая шапка из снега покрывала убогое жилище, отчего оно напоминало замороженный торт. В дверном проеме, опираясь одной рукой о расшатанную дверь, словно застыв в нерешительности, стоял неуклюжий старый бродяга, тот самый, которого мальчик встретил вчера. Длинные седые волосы, грязная одежда, морщинистое лицо – все выглядело точно так же, как и раньше.
Уилл приблизился к старику и повторил слова фермера Доусона, которые тот произнес вчера:
– Странник в пути.
– Есть только один Странник, – сказал старик. – Это я. А тебе-то какое дело?
Он фыркнул, скосив глаза на Уилла, и потер нос засаленным рукавом.
– Я хочу, чтобы ты мне кое-что рассказал, – довольно дерзко произнес Уилл, хотя на самом деле вовсе не чувствовал себя уверенно. – Я хочу знать, почему ты вчера бродил по округе? Почему ты что-то высматривал? Почему за тобой увязались грачи? Я должен это знать. – Уилл говорил порывисто. – И почему тебя называют Странником?
При упоминании о грачах старик отступил назад к хижине, его глаза забегали, он поднял взгляд к верхушкам деревьев. Затем посмотрел на Уилла с еще большим подозрением, чем раньше.
– Ты не можешь быть им! – сказал он.
– Кем я не могу быть?
– Нет, ты не можешь… тогда бы ты знал все это. Особенно об этих чертовых птицах. Пытаешься надуть меня, да? Пытаешься надуть несчастного старика? Ты приехал сюда со Всадником, не так ли? Ты его человек, да?
– Конечно, нет, – возразил Уилл. – Я не понимаю, о чем ты?
Мальчик окинул взглядом жалкую хижину. Тропка здесь заканчивалась, а участок около хижины не был расчищен. Деревья окружали ее со всех сторон и почти полностью загораживали солнечный свет. Неожиданно он почувствовал себя потерявшимся и спросил:
– А где же ферма?
– Здесь нет никакой фермы, – раздраженно ответил старый бродяга. – Пока нет. Ты должен об этом знать.
Он снова злобно фыркнул и что-то пробормотал себе под нос. Потом его глаза сузились, он подошел вплотную к Уиллу и уставился ему в лицо. От него пахло потом и грязной одеждой.
– Но ты можешь быть им, можешь. В том случае, если у тебя есть первый Знак, который Носитель Света дал тебе. У тебя он есть? Покажи. Покажи старому Страннику знак.
Сдерживая отвращение и стараясь не отшатнуться от старика, Уилл стал торопливо расстегивать пуговицы своего тулупа. Он понимал, о каком Знаке говорит бродяга. Но, когда он распахнул овчинный тулуп, чтобы показать круг, надетый на ремень, его рука случайно коснулась гладкого металла, и ледяной холод обжег пальцы. В ту же секунду он увидел, что старик отскочил назад и в его глазах появилось подобострастие, но смотрел он уже не на Уилла, а на кого-то, кто стоял за спиной у мальчика. Уилл обернулся и увидел Всадника в плаще, восседавшего на жеребце цвета ночи.
– Приятная встреча, – спокойно произнес Всадник.
Старик пискнул, как испуганный кролик, развернулся и, спотыкаясь, побежал по сугробам в гущу деревьев. Уилл застыл на месте, глядя на Всадника, его сердце стучало так неистово, что было трудно дышать.
– Ты поступил не очень мудро, свернув с дороги, Уилл Стэнтон, – сказал человек в плаще, и его глаза сверкнули, как две голубые звезды. Черный жеребец незаметно продвигался вперед; Уилл попятился назад к хижине, глядя в глаза Всадника, и, приложив огромные усилия, распахнул непослушными руками свой тулуп, чтобы железный круг на его ремне стал хорошо виден. Он схватился за ремень с той стороны, на которой висел круг. Холод, исходивший от железа, был таким леденящим, что мальчик смог сполна ощутить мощную силу Знака. Всадник остановился, его глаза засверкали.
– Так у тебя уже есть один из них. – Он странно сгорбился, а конь затряс головой; они оба будто собирались с силами, чтобы стать еще больше.
– Один Знак тебе не поможет, ни сейчас, ни потом, – проскрежетал Всадник, продолжая расти, принимая угрожающие размеры, закрывая собой белоснежный мир, а его жеребец победоносно ржал и вставал на дыбы, перебирая в воздухе передними копытами. Уиллу оставалось лишь беспомощно жаться к стене. Конь и всадник возвышались над ним как темное облако, заслоняя снег и солнце.
Затем слух Уилла начал смутно различать новые звуки, и вскоре ревущая черная масса была стремительно отброшена в сторону ослепительным золотым светом, который искрился яркими живыми узорами: раскаленными добела кругами, солнцами и звездами. Уилл прищурил глаза и вдруг увидел в золотом свете белую кобылицу из кузницы, вставшую на дыбы рядом с ним.
Он крепко ухватился за развевавшуюся гриву, и, как и в прошлый раз, его легко подбросило на широкую спину лошади. Он пригнулся как можно ниже, к самой ее шее, борясь за свою жизнь. Крупная белая кобылица издала дикое ржание и перелетела на тропку между деревьями, проскакав мимо бесформенного
