утверждали, что теоретически при идеальных условиях «Красный Октябрь» сможет преодолеть световой барьер. Во всяком случае, прежде чем они достигнут своей цели, экипажам предстояли долгие годы полета. А за это время кто-нибудь обязательно сойдет с ума, умрет, или еще как-нибудь выйдет из строя. Единственный выход – проспать большую часть пути.
Разработанная еще в конце двадцатого века техника анабиоза поначалу использовалась только в операциях по пересадке сердца. Но потом кто-то заметил, что погружение в анабиоз психических больных на несколько дней или недель, в зависимости от тяжести заболевания, часто приводит к полному излечению. Потом еще кому-то пришла в голову мысль погружать в анабиоз неизлечимо больных. Кто знает, может быть, через несколько десятилетий медицина сможет их спасти?
К началу двадцать первого века анабиоз прочно вошел в повседневную жизнь. И замораживали теперь не только безнадежно больных и сумасшедших. Погружение в анабиоз на срок от одного до пятидесяти лет стало обычной мерой наказания преступников. Богачи, испробовав все, что могла предложить современная им геронтология, выбирали анабиоз, уповая в будущем получить бессмертие. В надежде на новые, более эффективные методы реанимации, замораживали даже мертвых, сразу же после наступления клинической смерти.
Но как бы ни ценили анабиоз те, кто хотел обмануть смерть, избежать психиатрической лечебницы или тюрьмы, для людей, отправлявшихся в межзвездный полет, он был совершенно незаменим.
Ученые подсчитали, что пока «Глория Мунди» долетит до Альтаира, пройдет более двадцати лет. Планировалось, что полностью экипаж будет бодрствовать только в первые и последние три месяца полета. Все остальное время одна пара будет стоять на вахте, а остальные пять – лежать в анабиозе. Пары будут постоянно сменять друг друга: месяц дежурства – пять месяцев сна. А в случае необходимости весь экипаж или любого его члена можно разбудить всего за несколько часов.
За время полета Пол и Анна Мэрлоу отстояли вахте в сумме около четырех лет. Но Пол по-настоящему так и не узнал своей «жены». Казалось бы, полная изоляция от внешнего мира должна сближать людей, как ничто другое. Но этого не произошло.
Она была темноволосой, с красивым лицом и отличной фигурой. Они часто занимались любовью, обсуждали прочитанные книги, шутили, вместе смотрели старые фильмы. Но по-настоящему близки так и не стали.
Может быть, именно поэтому, когда она пропала на Альтаире Пять, Пол не воспринял это как утрату действительно близкого человека.
4
Солнечные лучи, проникая через узкие незастекленные окна, ярко освещали камеру, в которой спал Поул Мер Ло. В этот день нойя не стала будить его на рассвете: вчера Поула Мер Ло коснулась тень Орури, и теперь ему нужен отдых.
Глядя на чужеземца, нойя в который раз уже поразилась его необычной внешности. Мюлай Туи всегда считалась очень высокой, а значит уродливой, но Поулу Мер Ло она едва доставала до плеча. Его кожа была удивительно светлой, а ее – коричневой, почти черной, как у байани истинно древнего рода. Нойю всегда поражал цвет его глаз – светло-голубой – странный и непривычный цвет, ведь все байани смотрели на мир желтыми или коричневыми глазами. Даже когда ее господин спал, Мюлай Туи не могла забыть этих удивительных глаз. Сильный и мускулистый, как дикий зверь, он явно принадлежал к какому-то варварскому племени. Но при этом он не вел себя как жестокий и бесчувственный дикарь. И это удивляло Мюлай Туи. К тому же он был настоящим мужчиной. Ей, жрице Храма Веселья, приходилось иметь дело со многими, но познакомившись с Поулом Мер Лог она с изумлением обнаружила, что с трудом может принять его тану. Пусть временами и болезненное, единение с ним приносило большую радость, чем благодать Орури. В следующий миг она сама испугалась такого богохульства.
Не считая слишком длинного носа и как-то неправильно расположенных на голове ушей, по- настоящему уродливо выглядели только его руки – слишком уж много пальцев…
Поул Мер Ло открыл глаза, потянулся, зевнул.
– Доброе утро, мой господин, – Мюлай Туи склонилась в поклоне. – Орури благословил нас еще одним днем.
– Доброе утро, Мюлай Туи, – Поул Мер Ло все лучше и лучше понимал этот язык, привыкая к обычаям. – Мы недостойны благословения.
Он лежал неподвижно, уставившись в потолок отсутствующим взглядом. Его мысли где-то витали. Где-то далеко-далеко…
– Скоро нам принесут еду, – продолжала нойя, надеясь хоть так пробудить его интерес. – А потом мы пойдем гулять в сад.
– Хорошо, – Поул даже не пошевелился.
– Мой господин, – собравшись с духом, попросила она, – расскажи мне еще раз историю о серебряной птице.
– Но я ведь уже рассказывал тебе историю о серебряной птице, – горько рассмеялся он. – Я столько раз рассказывал, что ты должна знать ее лучше, чем я.
– Ну и что? Я все равно хотела бы снова услышать ее… Если, конечно, я этого еще достойна…
Поул Мер Ло тяжело вздохнул.
– Далеко, за небом, есть страна, – не глядя на нее, начал он. – И в той стране живет множество людей, которые удивительно умело работают с металлом, и могут сделать из него все, что захотят. В той стране люди не знают законов Орури. Люди там научились разговаривать друг с другом на очень больших расстояниях, и не сходя с места, видеть все, что творится в мире. Поистине это страна чудес. И среди людей той страны есть великие мудрецы и искуснейшие кузнецы. А еще люди той страны очень тщеславны. И вот однажды посмотрели они на ночное небо и сказали сами себе: «Поистине звезды далеки от нас, но они нас зовут. Не следует ли нам добраться до них, дабы узнать, каковы они на самом деле?»
Мюлай Туи поежилась, и как всегда на этом месте, не выдержав, прервала повествование.
– Эти люди, – сказала она, – должно быть, не только очень смелые. Они, вероятно, не могут дождаться того часа, когда Орури примет их в свои объятия.
– Эти люди не знают законов Орури, – терпеливо напомнил ей Поул Мер Ло. – Они стремятся только к знаниям и власти… Ну, в общем, они решили построить стаю серебряных птиц, на которых молодые мужчины и женщины полетят к звездам.
– Но зачем отправлять молодых? Надо было посылать старых, тех, кому пришло время встретиться с Орури.
– И тем не менее выбрали именно молодых. Ведь эти люди хорошо знали, что звезды далеко, и что полет к ним займет много-много лет.
– Значит, молодые состарятся в пути?
– Нет, не состарятся. Мудрецы сделали так, чтобы они проспали большую часть пути.
– Мой господин, – недоверчиво сказала Мюлай Туи, – тот, кто слишком много спит, умирает от голода.
– А эти молодые люди не испытывали голода, – ответил ей Поул. – Их сон был очень глубок; глубже, чем у любого живого существа в Байа Нор… Ты ведь просила, чтобы я рассказал тебе историю, нойя, так позволь мне закончить ее, и не перебивай.
Опечалившись, Мюлай Туи склонила голову. Зная, что это невежливо, он называл ее «нойя», только когда сердился на нее.
– Поул Мер Ло сделал мне замечание, – серьезно сказала она. – Он справедлив.
– Ну, ладно… Итак, из страны, что на том краю неба, вылетели три серебряные птицы. Каждая из них летела к своей звезде. Я и одиннадцать моих спутников отправились на самой маленькой птице. Нашей целью была звезда, которую ты знаешь как солнце Байа Нор. Мудрецы сказали нам, что полет продлится более двадцати зим… И мы отправились в путь. Большинство из нас спало, но кто-то всегда стоял на вахте. А когда мы приблизились к звезде, то увидели, как ее лучи ласкают прекрасный мир – мир Байа Нор. Нам,
