– У меня из головы не идет эта картина, – сказал Блейк, жалея, что не может от нее избавиться, – ребенок, молчащий из страха и не смеющий позвать на помощь, потому что не знает, ушла ли Макгуайр. Она могла даже решить, что мать отдала ее Макгуайр.
Кэт нахмурилась, покачав головой, потом спросила:
– Есть новости из лаборатории насчет коляски, сэр?
Блейк кивнул и протянул ей отчет. Кэт читала, поджав свои нежные губы, с тревогой в глазах.
– Значит, в коляске следы крови двух групп: одна принадлежит мальчику с поцарапанными коленками, а вторая – кому-то другому. – Она подняла взгляд. – У врача Шарлотты были ее анализы крови?
– Нет. Тут Антония не ошиблась. Но волосы в коляске совпадают с волосами на щетке Шарлотты, а почва является почвой из сада.
– Но ведь при раскопках в саду ничего не нашли? – уточнила Кэт.
– Только тот кусок плотного полиэтилена. Но он, похоже, не имеет отношения к делу. Скорей всего, он пролежал там долго, вероятно, с тех самых пор, когда занимались благоустройством сада. Не думаю, чтобы он был как-то связан с Шарлоттой. Но рядом недавно копали. Можно предположить, что кто-то начал копать, чтобы зарыть тело в саду, а потом чего-то испугался и решил, что будет безопаснее сразу увезти тело из дома.
– Тогда Макгуайр не может иметь к этому отношения, сэр. Нет никаких свидетельств, что она была в Кенсингтоне в субботу, верно? У вас ничего на нее нет, кроме слухов – и совпадения, что Антония увидела те синяки на следующий день после того, как Макгуайр посидела с Шарлоттой в спальне. Этого ведь недостаточно, чтобы повесить дело на нее?
Блейк посмотрел на Кэт, а потом, не отвечая на ее вопрос, продолжил:
– Есть еще кое-что. Ничего полезного, вроде прямых улик, но одно или два предположения. Я знаю, что Макгуайр тебе нравится, но мы проверили ее, и совершенно ясно, что психика у нее нестабильна. Ей даже на время пришлось оставить адвокатскую контору, потому что боялись за ее психическое здоровье. И насчет ее сексуальности существуют серьезные вопросы. Нам предстоит в этом разобраться, Кэт. Кто-то ведь похитил Шарлотту Уэблок. Мы должны как следует проверить всех возможных подозреваемых, какими бы неподходящими они ни казались.
– Да, я понимаю. Но в течение субботы никто не видел Макгуайр рядом с домом, не так ли? – упрямо сказала она.
– Это правда. Но с другой стороны, Бэгшот рыдала здесь за столом сержанта, говоря, что пропал ребенок, отчим находился на собрании, уборщица никогда не приходит по субботам, а все соседи отправились в свои загородные коттеджи. Существует реальная возможность, что Макгуайр увела девочку из парка, а затем улучила момент и закопала тело в саду Антонии, когда место действия освободилось.
– Я этому не верю, сэр. Просто не верю. И потом, концы с концами нигде не сходятся. Если виновна Макгуайр, тогда коляска, кровь и волосы к делу не относятся, потому что коляска была при Ники, когда она явилась сюда с заявлением о пропаже Шарлотты, правильно, сэр?
– Правильно, – сказал Блейк, раздраженный тем, что Кэт пытается все усложнить из любви к искусству. – Но они могли задумать это вместе. Мне с самого начала не верилось, что Бэгшот единственная виновница. Поначалу я предположил, что она сообщница Роберта Хита, но когда я узнал подробности о Макгуайр, она показалась мне куда более вероятной пособницей. Все бессмысленно, если хотя бы двое из них не вступили в сговор. В нем должна участвовать Бэгшот и один из тех двоих, а возможно, и оба. Надо выяснить, кто именно.
Кэт на минуту задумалась:
– Может быть. Но мне трудно в это поверить. Эти волосы в коляске, сэр, меня они тоже беспокоят. Но разве не могли они попасть туда естественным путем? Я хочу сказать, что маленькие девочки обычно наклоняются низко к коляске, когда укладывают кукол спать. Я видела, как они это делают. – Она улыбнулась. – Я и сама так делала. Волосы легко цепляются, потянешь, чтобы отцепить, а один все-таки останется в коляске. Разве не могло быть так?
– Может быть, но ребята из лаборатории так не думают. – Мысль о Кэт, играющей в куклы, и ее улыбка на мгновение отогнали досаду Блейка. Он улыбнулся в ответ. – Такое предположение высказывалось с самого начала и было отброшено. И потом, там кровь, которая, по-видимому, принадлежит Шарлотте: этого, конечно, недостаточно для полной уверенности, но она осталась в складках и швах, словно кто-то пытался отмыть коляску.
– А отпечатки?
– Разумеется, по всей коляске множество отпечатков. Антонии, Шарлотты, Ники. Роберта Хита нет, но некоторые до сих пор не идентифицированы. Я бы хотел снять отпечатки у Макгуайр, но она, видимо, согласия не даст, а при таких уликах ордера на арест мы не получим. Вы…
– Сэр?
При звуке голоса, прозвучавшего в дверях, Кэт и Блейк с трудом оторвали друг от друга взгляд. По лицу вновь пришедшего Блейк понял, что тот в курсе всех сплетен о них с Кэт, которые гуляют по участку, и пожалел, что не умеет лучше скрывать свои чувства. Это было неправильно по отношению к Кэт. Он понимал это. И не хотел, чтобы с ней начали обращаться, как с легкой добычей. Уж он-то прекрасно знал, как это сказывается на женщинах.
– Да, Мартин? – холодно произнес он.
– Вас хочет на два слова суперинтендант, сэр.
– Хорошо. Я сейчас приду. Идите, Кэт, и прямо сейчас возьмите ордер на обыск квартиры Макгуайр… и ее машины. Настоящих улик пока нет, но мне почему-то кажется, что судья придираться не станет и выдаст ордер на обыск, по крайней мере в данной ситуации. Уже то, что она бродит по сети в поисках порнографии для педофилов, может послужить достаточным основанием. Некоторые из материалов, которые она рассматривает… это самое худшее, Кэт. В ней есть что-то очень странное. Вы должны это признать.
– Хотя порнография могла потребоваться ей для книги, которую она пишет, сэр, – заметила Кэт, надеясь, что не ошибается. – Я, пожалуй, свяжусь с ее издателем и узнаю, что им известно об уже сделанной ею работе.
