больницей и подготовкой персонала для нее.
Погруженный в свои мысли, Кимри рассеянно крутил ручки приборной панели перед собой. И вдруг в обсерватории сквозь треск и шорох помех прозвучал незнакомый голос.
- Корабль «Тимон Харланд» вызывает Ной Лантис. Вы слышите меня?
Кимри не ожидал, что радиотелефонная связь будет установлена так быстро. Но тучи на небе, по воле Готфреда, разошлись и над всей Антарктидой не бушевало ни одной электрической бури.
- Нью Атлантис отвечает «Тимону Харланду». Добро пожаловать. Прием, произнес Кимри на великолепном марсианском языке.
- «Тимон Харланд» вызывает Ной... Нью Атлантис. Говорит коммодор Стревен Луз. Кто на связи?
- Кимри оп Кимрисо, белый дикарь... Приветствую вас, Стревен.
- Кимри! Как... как ты поживаешь?
- Со мною все в порядке. У Мирлены, Рудлана и Гарла тоже все хорошо. По моим расчетам, вы находитесь в миллионе километров и двигаетесь со скоростью пятьдесят тысяч километров в час. Видимо, вы рассчитываете выйти на орбиту с периодом обращения два часа. Правильно?
- Да, Кимри... я поражен...
Кимри наслаждался моментом. Снизу до него донеслось громыхание лифта, но он не обратил на него внимания.
- Ваш корабль назван «Тимон Харланд». Мне ясен смысл этого. А как называются остальные корабли?
- «Майрон Мендерс» и «Урланрей».
- Вы выбрали хорошие имена. Стревен, почему первый корабль не имел названия?
Стревен Луз рассмеялся.
- Тебе уже известно, как делалась политика на Марсе. Гондомар Кастриль хотел, чтобы корабль назвали его именем, но президент был против этого. Поэтому Кастриль сказал, что корабль останется без названия, а президент согласился, потому что все будут знать, что корабль принадлежит народу.
- Зачем же тогда называть эти корабли? Ведь они тоже принадлежат народу?
- Как и их имена. Кимри, мы везем вам огромный груз.
- Какого рода?
- Лекарства, учебники, печатные станки, транзисторы, электронно-лучевые трубки, экскаватор, компьютер, бетономешалки, электронный микроскоп, чертежи разнообразного механического оборудования. С нами летят ученые, техники, учителя и даже посол.
- Наверное, все это обошлось народу Марса в немалую сумму.
Кимри почувствовал, что на его плечо легла рука. Он обернулся и увидел стоящую за его спиной Мирлену.
- Не так уж дорого, - отвечал радостным голосом Стревен. - Мы распустили тайную полицию Кастриля и наполовину сократили число чиновников.
- Вы везете хорошего гинеколога?
- Кого?
- Моя жена-марсианка хорошо перенесла три с половиной года жизни в условиях земного тяготения. Но мне не хотелось бы, чтобы она рожала здесь. Мне пришло в голову, что она могла, если вы согласны, родить на орбите.
- Кимри, мы будем ухаживать за Мирленой и ребенком как за самыми важными людьми на свете.
- Может быть, они и в самом деле такие, - ответил Кимри. - Мой ребенок будет первым плодом союза двух миров. Кстати, Стревен, напомните мне после посадки, чтобы я показал вам гробницу Неизвестного Негра.
- Я слышал о ней... Не пора ли забыть о белых и неграх?
- У нас здесь все перестали замечать цвет кожи. Мне пора заканчивать, Стревен. Надо многое сообщить нашим людям. Кстати, наш разговор записан на пленку и будет передан, с вашего разрешения, по городскому радио Нью Атлантиса.
- У меня нет слов, Кимри... Мы с нетерпением ждем встречи.
- Мы тоже немного взволнованы. Выйду на связь через час.
Мирлена смотрела на Кимри. Ее волосы поседели, может быть, от воздействия земного климата или земного тяготения, но в глазах Кимри она была столь же прекрасна, что и три с половиной года назад.
Внезапно она вспомнила, как они вместе впервые услышали слова последнего негра на Земле.
- Они летят сюда, чтобы построить новый храм, - сказала она, не замечая слез, текущих по щекам.
Кимри поднялся с кресла и нежно сжал ее в объятиях, чувствуя всем телом ее округлившийся живот и движения зародившейся там жизни.
- Они летят, чтобы помочь нам возродить последний континент, - сказал он, гладя ее по седым волосам. - Я только сейчас понял, что это не Антарктида. Последний континент - это человек.
Внизу под свежим ветром качались вершины деревьев. И где-то далеко пела птица, пела для давно ушедшего человека, слова которого будут вечно звучать для живых.
