даже не хочу о них думать… Атомная бомба, около полудня… понимаешь?
Я тупо оглядел заваленный трупами парк.
– Как… как это могло случиться?
– Диверсия. Сразу в тридцати городах, или около того. Какие-то мерзавцы распылили тут эту дрянь.
– Какую дрянь?
– Микробы. Биологическое оружие, – он криво усмехнулся. – Эти несчастные стали жертвами модифицированного ботулизма… В разных местах они использовали разные виды инфекций…
Я глядел на него, пытаясь понять, что к чему.
– Значит, началась война? – спросил я наконец.
– Ты долго спал, старина, – он громко и горько рассмеялся. – Война уже практически закончилась. Как только мы поняли, что стали объектом нападения, мы сами перешли в атаку… жахнули по ним всем, чем только возможно: каждая чертова боеголовка пошла в дело… Сейчас и мы, и они считаем потери. Самая короткая война в истории человечества. Вот, послушай, – он повернулся к джипу и включил радио погромче.
«…сообщения радарной сети свидетельствуют, что за последние два часа противник не выпустил ни одной ракеты. Предполагается, что вражеская территория пострадала не меньше нашей, а использование нашими ракетными силами химического оружия и массированные ядерные бомбардировки, похоже, полностью нейтрализовали наступательный потенциал противника. Следует, однако, отметить, что и в будущем можно ожидать отдельных атак со стороны изолированных автоматизированных пусковых установок. Хотя и не в слишком широком масштабе. Тем временем, хотя, по оценкам, потери гражданского населения как с той, так и с другой стороны составили около девяноста процентов, эти цифры еще нуждаются в уточнении. Информация для всех лиц, оставшихся в живых: доводим до вашего сведения, что в стране действует централизованное военное руководство, обладающее силами и средствами реорганизации. В конце этого сообщения будет дан перечень сборных пунктов для всех здоровых гражданских лиц. Лица, побывавшие в зоне радиоактивного заражения, однако, должны…»
Солдат выключил радиоприемник. Внезапно я заметил, что дуло его автомата нацелено мне прямо в грудь.
– Умучился я, подсчитывая этих покойников, – извинился солдат. – У тебя есть документы? Приказано проверять всех оставшихся в живых.
– Что за бред! Я что, похож на диверсанта?
– А кто похож? – равнодушно спросил он. – Ну, так как насчет документов?
Увидев, что его палец лег на спусковой крючок, я начал судорожно рыться в карманах.
– Справка из больницы и водительские права. Пойдет?
– Кинь их на траву и сделай два шага назад.
Он посмотрел мои документы, и они его, похоже, удовлетворили.
– Держи, старина, – сказал он, протягивая их назад. – Что ты собираешься теперь делать?
– Я еще не думал…
– Если бы не эта форма, – мечтательно сказал он, – я знаю, что бы я делал… Я нашел бы большую надежную машину, под завязку загрузил ее жратвой и одёжей и подался бы подальше от этих мест.
– Но куда?
– Туда, где никого нет, – и он обвел рукой горы валявшихся повсюду мертвых тел. – Когда они начнут портиться, тут без противогаза и огнемета не обойдешься. В сравнении с этим старушка чума – просто ветрянка в детской. И все города такие же, как и этот. Валить отсюда подальше… вот что я бы сделал на твоем месте.
Пару секунд я подумал над его предложением.
– Ты поможешь мне похоронить жену? Боюсь, одному мне это не под силу.
В ответ он мрачно засмеялся.
– Ты что, чокнулся? Сорок пять миллионов погибших, бог знает, сколько еще на подходе… а он хочет похоронить жену! Беги отсюда, пока это еще возможно. Если кто-то из моих отцов-командиров тебя заприметит, бьюсь об заклад, ты мигом добровольцем вступишь в армию… У нас не хватает сил, вот так- то.
Я глядел на него и не мог решить, как быть. События развивались куда быстрее, чем мой усталый мозг успевал их осознать. Теперь я жил в эпоху, когда выжить значило совершить весьма подозрительный поступок. Меньше, чем за день, человеческая цивилизация скатилась в варварство. Кто не с нами, тот против нас…
Сделав несколько шагов, я остановился и повернулся к солдату.
– Как, ты сказал, назывался тот микроб?
– Какой-то там возбудитель ботулизма, приятель. Классная штука, правда? Уж если у тебя даже на нее иммунитет… Но лучше не испытывать судьбу.
Я поблагодарил его и пошел к выходу из парка, стараясь не смотреть на лежащие повсюду тела.
Я не знал, куда направлялся. Я просто шел и шел. Улицы города тоже были усеяны трупами. В сумерках сентябрьского вечера тела не казались какими-то особенно ужасными. Временами мне даже удавалось поверить, что все эти люди просто-напросто спят после всеобщего буйного праздника.
Ничего себе праздничек! Коронация Botulinus Rex!
На рыночной площади, среди домохозяек, судя по всему, вышедших за покупками, я увидел в канаве тело старика. В окоченевших руках он намертво сжимал длинный шест с прибитым к нему порванным плакатом.
Было еще достаточно светло, и я смог прочитать, что там написано:
«Покайтесь, ибо близок Судный день!»
Я посмотрел на старика, пытаясь представить себе, удивился тот или нет тому, с какой быстротой сбылось его предсказание. Интересно, видел ли он и себя тоже в качестве подсудимого?
Чувствуя странную неловкость, я, освободив плакат из холодных рук старика, прикрыл им грудь и лицо незадачливого пророка… рваное, бумажное надгробие.
Затем, словно робот, я зашагал дальше… стараясь не думать о том, что идти мне вообще-то некуда…
События той ночи я помню смутно. Но на рассвете я обнаружил, что сплю на скамейке в церкви. Я мог забраться в любую из миллиона пустующих кроватей этого города… включая и ту, в которой мы должны были спать вдвоем… но почему-то ноги привели меня именно к церкви. Странно, ведь я никогда не считал себя религиозным человеком.
Но, однако, теперь я уже был не один. Другие, повинуясь, как и я, странному, непонятному зову, пришли в этот храм. Среди рядов я увидел трех или четырех мужчин, нескольких женщин… кое-кто с детьми на руках… а у алтаря жалким комочком прикорнул мальчуган лет семи, не принадлежавший, похоже, никому из присутствующих.
Стояло новое ясное светлое утро. Пробивающиеся сквозь узкие сводчатые окна солнечные лучи почти убеждали нас в том, что настал еще один обычный осенний день. Но видя серость наших лиц, лиц, на которых боль, мука и горе оставили свои неизгладимые следы, мы с горькой уверенностью поняли, что как бы ярко ни светило солнце, на лик Земли надолго опустилась тьма…
Оглядываясь назад, на прошедшие пятьдесят лет, когда дневной урок уже выполнен, а стул стоит на пороге моего дома, чтобы я мог беспрепятственно смотреть на нашу долину, я слышу голоса играющих детей… И здесь я тоже слышу голоса играющих детей, детей Темных Лет.
Я слышу, как они говорят о Великих Предках – о людях, подобных богам, чья цивилизация простиралась от одного края света до другого, и чьи потомки живут теперь мелкими разрозненными племенами в удивительно тихом и пустынном мире. Я слышу, как они говорят о Великих Предках, людях моего поколения, властителях могучих машин, и понимаю, что теперь уже никак не отличить миф от реальности. Впрочем, наверно, мне не стоит даже и пытаться. Детям нужны герои… так же, как взрослые не могут без идеалов.
И кто знает? Быть может, люди, способные вывести на орбиту спутники, исследовать обратную
