что ел, о чем думал до и после звонка Уинстона Черчилля.
— Рад слышать вас! — воскликнул Трумэн. — Какой приятный сюрприз!
— Здравствуйте, господин президент! Как дела?
— Лучше не бывает! Чем обязан?
Несмотря на помехи трансатлантической связи, Трумэн почувствовал напряжение в голосе Черчилля.
— Господин президент, вы можете оказать нам огромную услугу. Ситуация, прямо скажем, необычная…
— Конечно. Помогу чем смогу. Кстати, это официальный звонок?
— Да. Нынешнее правительство поручило дело мне. Слышали когда-нибудь об острове Уайт?
— Естественно.
— Так вот. Группа археологов обнаружила там кое-что, с чем нам одним не справиться. Находка имеет государственную важность, но, принимая во внимание послевоенное состояние экономики и страны в целом, боюсь, у нас не хватит сил самостоятельно разобраться с этим делом. Нам нельзя рисковать. При лучшем раскладе начнутся массовые волнения по всей стране, при худшем — национальная катастрофа.
Трумэн представил, как Черчилль сидит за столом, наклонившись к телефону, — могучая фигура едва различима в облаке сигарного дыма.
— Почему бы прямо не сказать, что обнаружили археологи? — Гарри Трумэн невозмутимо ждал ответа, приготовив ручку, чтобы записать основные моменты. Но такого он предположить никак не мог. Ручка покатилась на пол. Трумэн нервно забарабанил пальцами по столу. Захотелось тут же ослабить галстук-удавку. Ответственность тяжелым грузом навалилась на его плечи. Раньше он думал, что сброс атомных бомб стал для него испытанием огнем. Теперь те события казались лишь подготовкой к чему-то более значимому.
Помимо президента США всего лишь шесть человек, работавших на правительство, имели доступ «Ультра», то есть располагали информацией столь секретной, что даже кодовое название доступа имело гриф «Совершенно секретно». Сотни, возможно, тысячи людей знали о проекте «Манхэттен» во время его реализации, но лишь шестеро были осведомлены о проекте «Вектис».[8] Единственный член кабинета Трумэна, имевший доступ «Ультра» — Джеймс Форрестол, — пользовался уважением и безграничным доверием президента. Трумэн считал, что они похожи. Оба, прежде чем поступить на государственную службу, были коммерсантами. При Рузвельте Форрестола назначили министром военно-морских сил. Придя к власти, Трумэн сохранил за ним этот пост.
Форрестол — хладнокровный требовательный трудоголик — полностью разделял антикоммунистические взгляды президента. Трумэн воспитывал Форрестола для более высокой должности. Со временем ему суждено стать министром обороны и, следовательно, с головой погрузиться в проект «Вектис».
Трумэн сломал красную восковую печать на папке. Старый, но эффективный способ сохранить конфиденциальность. Внутри лежала служебная записка от контр-адмирала ВМС Роскоу Хилленкоттера. Он тоже имел доступ «Ультра». В скором времени Трумэн планировал назначить его главой нового ведомства — ЦРУ.
Президент прочитал записку, затем вытащил из папки кипу газетных вырезок.
«Розуэлл дейли рекорд»: «Военно-воздушные силы зафиксировали неопознанный летающий объект на ранчо в Розуэлле». Сообщение на следующий день: «Генерал Рейми осмотрел розуэлльскую „тарелку“».
«Сакраменто би»: «Представители армии заявили об обнаружении „летающей тарелки“ на ранчо в штате Нью-Мексико». Ниже приводилось несколько десятков ссылок на подобные заголовки в федеральных печатных изданиях.
Alia jacta est. Трумэн помнил латынь с детства. Цезарь, переходя Рубикон, воскликнул: «Жребий брошен!» А потом изменил ход истории, ослушавшись сената, приведя легионы в Рим.
Трумэн снял колпачок с авторучки и на официальной писчей бумаге Белого дома набросал короткий ответ на служебную записку Хилленкоттера. Затем положил письмо вместе с остальными бумагами обратно в папку, достал из верхнего ящика стола антикварный набор для восковых печатей, щелкнул зажигалкой «Зиппо», поджег фитилек небольшой баночки с керосином и начал медленно плавить восковую палочку — капля за каплей, — пока на картоне не образовалась лужица. Вот и все. Жребий брошен!
Двадцать четвертого июня 1947 года частный пилот, пролетая над вулканом Рейнир в штате Вашингтон, сообщил об объектах, по форме похожих на тарелки, пролетевших мимо на огромной скорости. Через несколько дней уже сотни людей по всей стране стали свидетелями подобных явлений. В газетах только и писали, что о «летающих тарелках». Но пальма первенства принадлежала Розуэллу.
Спустя десять суток — в День независимости — во время сильнейшей грозы ночное небо над Розуэллом, штат Нью-Мексико, озарилось светом горящего голубого объекта, который упал на северо- востоке города. Очевидцы утверждали, что это точно была не молния.
На следующее утро Мак Брейзел — владелец ранчо «Фостер-плейс», обширной овцеводческой фермы, расположенной в семидесяти пяти милях к северо-западу от Розуэлла, — погнал стадо к водопою и по дороге обнаружил большой участок поля, усеянный кусками металла, резины и фольги. Из-за высоких груд мусора овцы не смогли пройти через пастбище, их пришлось бы гнать в обход.
Брейзел отличался рассудительностью. Ему и беглого взгляда хватило, чтобы понять, что мусор не похож на остатки метеозондов, которые он находил раньше. Здесь произошло что-то посерьезнее… Продолжив осмотр, Брейзел заметил крестообразные следы шин, ведущие к полю, где был разбросан мусор. «Кто, черт возьми, таскался по моей земле?!» Прихватив несколько кусков металла, Брейзел развернул овец к дому.
Вечером он позвонил шерифу округа Чавес Джорджу Уилкоксу и рассказал о странной находке:
— Джордж, ты в курсе всех этих разговоров о «летающих тарелках»? Похоже, одна из них разбилась на моей земле.
Уилкокс не первый день был знаком с Брейзелом и не подумал, что тот сошел с ума. Раз Брейзел сказал, так оно и есть. Уилкокс решил связаться с местной армейской авиабазой — розуэлльским пятьсот девятым авиаполком. Он дозвонился до командира базы — полковника Уильяма Бланчарда. А тот, в свою очередь, отправил на ранчо двух офицеров разведки — Джесси Марсела и Шеридана Кавитта, — затем он передал сообщение вышестоящему офицеру восьмого подразделения ВВС в Форт-Уэрте, бригадному генералу Роджеру Рейми, который настоял на проведении детального исследования материала с поля.
Генерал тут же позвонил в Вашингтон и представил предварительный рапорт помощнику министра сухопутных войск. Оставалось только ждать ответного звонка.
Через несколько минут помощник сообщил генералу, что Вашингтон на линии.
— Министр Паттерсон?
— Нет, сэр, — последовал ответ. — С вами хочет поговорить министр военно-морских сил мистер Форрестол.
«ВМС?! Что, черт возьми, происходит?!»
Утреннее солнце уже опалило красную, размякшую за ночь глину, когда Мак Брейзел увидел у ворот ранчо двух офицеров разведки и взвод солдат. Конвой сопроводил его «форд» по грязной дороге до заросшего кустарником холма, где лежали обломки. Солдаты, окружившие территорию по периметру, начали прочесывать местность. Майор Марсел задумчиво пинал металлические обломки, выкуривая одну сигарету «Пэлл-Мэлл» за другой. Брейзел показал ему следы от колес и предположил, что военные уже побывали здесь. Майор глубоко затянулся.
— Не думаю, сэр. Меня бы предупредили.
Через несколько часов, осмотрев всю территорию, военные погрузили часть обломков в крытые брезентом грузовики и уехали. Брейзел проводил их взглядом за горизонт и вынул кусочек металла из кармана. Прямо как фольга в пачке из-под сигарет! Такой же тонкий и легкий. Но странное дело — силач Брейзел сколько ни старался, так и не смог его согнуть!
В течение двух следующих дней военные то приезжали, то уезжали. Брейзел наблюдал за ними со стороны. Ему запретили подходить близко. Во вторник утром явился генерал. Брейзел мог поклясться, что видел, как мелькнули звездочки в джипе. Похоже, все в городе знали, что на ранчо «Фостер-плейс»
