Похоже, она расстроилась, но, вспомнив о работе, мило улыбнулась.
— Ладно, Питер. — Лидия медленно подошла к дивану, покачивая бедрами. — Сегодня я буду твоим личным НЛО — неопознанным любовным объектом. Идет?
23 ИЮНЯ 2009 ГОДА
Нью-Йорк
Пайпер проснулся с ужасным похмельем, словно вчера ночью к нему в голову забрался хорек — тепло, уютно… красота! — а утром в ужасе заметался по кругу, стараясь выбраться наружу через глаза, больно кусаясь и царапаясь.
А ведь вечер так хорошо начинался. По дороге домой Пайпер заглянул в местный бар — милый подвальчик, пропитанный пьянящими запахами, — «У Данигана», опрокинул пару бокалов. Правда, на голодный желудок. Потом решил наведаться в «Пантеон», где поболтал со знакомым, заросшим щетиной официантом. Тот без напоминания принес блюдо, которое Пайпер заказывал два-три раза в неделю, — кебаб из барашка, рис и, естественно, пару кружек пива. А перед тем как пришвартоваться к дому, Пайпер, шатаясь, зашел в любимый магазин спиртных напитков и купил бутылку «Джека Дэниелса» многолетней выдержки — с черной этикеткой. Единственная роскошь, хоть немного скрашивавшая его безрадостную жизнь.
Без Дженнифер и ее женских штучек небольшая аскетическая квартирка Пайпера стала совсем безликой. Две комнаты с белыми стенами, блестящим паркетом, печальным видом на соседнее здание через дорогу, несколькими ковриками и обыкновенной мебелью не дороже тысячи долларов. Честно признаться, квартира и для одного была мала. Гостиная — четырнадцать на семнадцать. Спальня — десять на двенадцать. Кухня и ванная комната по размеру напоминали платяные шкафы. В плане жилья Пайпер мог позавидовать преступникам, которых упек на всю жизнь за решетку. И как только они с Дженнифер прожили здесь целых четыре месяца? И чья это была блестящая идея?!
Пайпер не собирался напиваться, но полная бутылка таила в себе столько надежд. Он повернул крышку и наполнил виски свой любимый стакан. Телевизор что-то бормотал, создавая фон, а Пайпер, сидя на диване, медленно погружался в черную дыру, вспоминал долбаный день, размышлял о долбаном деле и своей долбаной жизни.
Да, он не хотел браться за «Судный день», но всего за несколько дней интенсивной работы как будто ожил. Клайва Робертсона убили прямо на его глазах! Дерзость преступления будоражила, напоминая о старых временах и крупных делах. Адреналин, подскочивший в крови, лишь подтверждал это.
Пайпер взялся распутывать клубок из фактов, хотя и понимал, что до прозрения еще далеко. Ему не терпелось проникнуть в самую глубь и выяснить, что ускользнуло от внимания, выявить упущенное звено, связывающее первое убийство со вторым, второе с третьим, и так по цепочке, пока не докопаешься до сути.
Серьезная работа обладает лечебным эффектом, как мазь на ожог: успокаивает, отвлекает от боли. Пайпер начал с того, что разозлился на всех, раскидал папки, накинулся на Нэнси, измотал и себя, и ее в бесконечном марафоне дней и ночей. А толку-то?! В какой-то момент он всерьез воспринял слова Сью Санчес. Ладно, пусть это будет его последним крупным делом. Разделается с молокососом и уйдет на пенсию под громкие аплодисменты. И понеслось.
Крещендо. А потом диминуэндо.
Приехали. Если продолжать в том же духе, через неделю сгоришь на работе. Затем опустошение и депрессия. Вскрытие тела Робертсона и отчеты токсикологов не прояснили ситуацию. Семь предыдущих убийств казались Пайперу бессмысленными. Он не имел представления, кто преступник или какое удовольствие он получает, убивая. Ни одна из первоначальных версий себя не оправдала. Единственное, что приходило на ум, — случайный выбор, столь несвойственный серийным убийцам.
Первый стакан виски смыл неприятный осадок, оставшийся после разговора с родителями убитого в Куинсе — якобы погибшего в результате дорожного происшествия, виновник которого скрылся. Приятные уважаемые люди, неутешные в неожиданном горе. Второй стакан — чтобы заглушить страх и сомнения. Третий — чтобы заполнить пустоту сентиментальными воспоминаниями. Четвертый — тост за одиночество. Пятый… Уже и не вспомнить за что!
Несмотря на боль, пульсирующую в голове, и тошноту, Пайпер заставил себя приползти к восьми в офис. У него было правило. Первое — никогда не пить на работе, тогда будешь все успевать. Второе — не брать ни капли в рот до «счастливых часов». Однако голова раскалывалась, и, поднимаясь на лифте, он прижимал к груди, как спасательный круг, огромную кружку кофе. При воспоминании о том, как он проснулся в шесть утра, полностью одетый, рядом с опустошенной на треть бутылью, стало совсем мерзко. В кабинете должно быть болеутоляющее. Скорее туда!
Папки по делу о «Судном дне» стопками громоздились на столе, на тумбочке, на шкафу и на полу. Сталагмиты служебных записок, отчетов, распечаток и фотографий с мест преступлений. Пайпер проложил между кипами бумаг несколько дорожек — от двери к стулу, от стула к шкафу и от стула к окну, — так что мог спокойно опустить жалюзи и спасти глаза от полуденного солнца. Преодолев полосу препятствий, он рухнул на стул, нашел обезболивающее и судорожно проглотил таблетку, запив горячим кофе. Затем сильно потер глаза и посмотрел на мир более или менее ясным взглядом. Нэнси стояла в дверях, глядя на Пайпера словно лечащий врач.
— Все нормально?
— Да. Порядок.
— Выглядите неважно. Не заболели?
— Нет. — Пайпер схватил первую попавшуюся под руку папку и с деловым видом принялся читать. Нэнси стояла на месте. — Ну что еще?
— Какой план на сегодня? — спросила она.
— Я планирую выпить кофе, а ты планируешь зайти ко мне через час.
Естественно, Нэнси заявилась ровно через час. Боль немного поутихла, но голова все еще отказывалась работать.
— Хорошо, что у нас на сегодня? — сдался Пайпер.
Нэнси открыла блокнот.
— В десять телеконференция с доктором Софером из института Джонса Хопкинса. В два пресс- конференция оперативной группы. В четыре едем в центр города на встречу с Хелен Свишер. Кстати, выглядите получше.
— Я нормально выглядел час назад и сейчас выгляжу так же, — грубо ответил Пайпер.
Нэнси не провести. Интересно, она поняла, что у него похмельный синдром? Ее лицо чуть осунулось, фигура стройнела. По крайней мере блузка уже не топорщилась, как раньше, на талии. Они были неразлучны все десять дней, но только теперь Пайпер вспомнил, что Нэнси ела как птичка.
— Можно задать один вопрос?
— Конечно.
— Ты на диете, что ли?
— Типа того. — Нэнси залилась краской. — И снова начала бегать по утрам.
— Молодец! По тебе заметно. Продолжай в том же духе.
Нэнси смущенно опустила взгляд.
— Спасибо.
Разговор быстро перешел на другую тему.
— Давай попробуем взглянуть на дело шире, — предложил Пайпер. — По-моему, нам мешают детали. Сосредоточимся на общем. Что может объединять все убийства?
Пайпер пересел за стол для конференций рядом с Нэнси и отодвинул папки, освобождая место. Затем достал чистый блокнот, написал на нем слова «Общие наблюдения» и подчеркнул дважды. Быстрее бы голова начала работать!
