Этвуд нервно отбросил прядь волос.
— Нужно посветить чем-нибудь.
В косых лучах полуденного солнца были видны каменные ступени, ведущие в глубь черной дыры.
Деннис сбегал в лагерь за фонариками на батарейках — взял все, сколько попалось под руку. Запыхавшийся, красный, он вернулся в раскоп и раздал по штуке в руки.
Реджи вызвался идти первым. Он всегда оберегал старого босса. К тому же Реджи в свое время приходилось расчищать бункеры Роммеля; он был готов очутиться в закрытом пространстве под землей. Остальные гуськом пошли следом за ним. Беатрис плелась в хвосте. И куда девалась ее привычная бравада?..
Спустившись по узкой винтовой лестнице, которая, по прикидкам Этвуда, уходила вниз на сорок — пятьдесят футов, они еле разместились в тесном пространстве — два лондонских такси, не больше. Мартин, склонный к клаустрофобии, сразу отметил, что дышать трудно.
— Что-то тут тесновато, — недовольно пробормотал он.
Лучи фонарей сновали по стенам, пересекаясь друг с другом, будто прожекторы при артналете. Реджи первым заметил дверь.
— Ого, словно специально нас поджидает! — Из замочной скважины торчал огромный железный ключ.
Этвуд посветил фонарем на изъеденную червями поверхность двери.
— Кто не рискует, тот не пьет шампанского… Ну что, ребята, попробуем?
Деннис подобрался ближе к профессору.
— Конечно!
— Тогда, сэр Реджи, прошу — ваш ход.
Беатрис ничего не было видно за спинами мужчин.
— Что там?! Что вообще происходит? — разволновалась она.
— Пытаемся открыть дверь, — объяснил ей Тимоти.
— Давайте быстрее! — поторапливал Мартин. — Тут задохнуться можно!
Реджи повернул ключ — замок со скрежетом поддался, — затем надавил ладонью на холодное дерево, однако дверь не двинулась с места. Реджи попробовал сильнее. Не идет! Со злости он навалился всем телом. Дверь, жалобно скрипнув, распахнулась.
По очереди, будто группа заключенных, скованных одной цепью, археологи протолкнулись внутрь, освещая фонариками новое пространство.
Вторая комната была намного больше.
Разрозненные образы начали обретать смысл, но мозг отказывался верить глазам — по крайней мере в первые секунды.
Никто не мог вымолвить ни слова.
Археологи молча осматривали комнату с высоким сводом, похожую на конференц-зал или маленький театр. Внутри было прохладно и сухо. Этвуд сразу отметил, что стены и пол сложены из больших каменных блоков, но внимание его привлекло другое. В комнате стоял длинный деревянный стол, а рядом с ним скамейка. Этвуд провел лучом фонаря по столу — от левого края до правого. Примерно двадцать футов. Затем, подойдя ближе, он посветил на поверхность и увидел глиняный горшочек — не больше чайной чашки — с черным осадком. Чуть дальше еще один такой же горшочек, и еще, и еще…
Неужели…
Этвуд поднял фонарь чуть выше. Вот это да! В комнате стояло два стола. Нет, даже три. Нет… Четыре! О Боже!..
— По-моему, я понимаю, что это! — воскликнул Этвуд.
— Мы все внимание, профессор, — тихо проговорил Реджи.
— Скрипторий! Подземный скрипторий! Поразительно…
— Если б я знал, что это означает, может, тогда разделил бы ваш восторг, — раздраженно заметил Реджи.
— Здесь монахи переписывали книги, — объяснила Беатрис. — Если не ошибаюсь, до нас еще никто не обнаруживал подземных скрипториев!
— Ты совершенно права!
Деннис хотел потрогать чернильницу, но Этвуд остановил его:
— Не трогай! Вначале нужно все сфотографировать.
— Простите. Думаете, здесь остались манускрипты? — спросил Деннис.
— Было бы замечательно, хотя вряд ли стоит на это рассчитывать.
Решили разделиться на две группы, чтобы обследовать комнату целиком. Эрнест со студентами отправился направо. Этвуд с Реджи и Беатрис — налево.
— Будьте осторожны!
В итоге Этвуд насчитал пятнадцать столов. В конце комнаты обнаружилась еще одна дверь.
— Откроем? — спросил Реджи.
— Конечно.
— Там, наверное, туалет, — нервно хихикнула Беатрис.
Реджи приподнял массивную задвижку и открыл дверь.
Лучи фонарей осветили помещение. Этвуд ахнул, чувствуя, что теряет сознание, и сел прямо на каменный пол. Реджи и Беатрис от неожиданности взялись за руки — две противоположности впервые притянулись!
— Профессор, скорее сюда! — закричали студенты за спиной. — Мы нашли катакомбы!
— Здесь сотни… нет, тысячи скелетов!
— Не сосчитать!
Ошеломленный Этвуд не мог произнести ни звука. Реджи, наклонившись, помог старому профессору подняться на ноги.
— Скелеты, тоже мне удивили, сопляки! — громко крикнул он командирским басом. — Двигайте лучше сюда. И смотрите не описайтесь, когда увидите, что у нас!
Вначале Этвуд подумал, что умер. Что вдохнул ядовитые пары и умер. Нет, он не был набожен, но то, что предстало его глазам, могло кардинально изменить представления профессора. Убедившись, что жив, он огляделся по сторонам. Если предыдущая комната по размерам напоминала театр, то эта — скорее ангар для самолетов. Слева, в десяти футах от себя, Этвуд увидел громадный деревянный шкаф с толстыми книгами в кожаных переплетах. Справа — точно такой же. А между ними коридор, по которому мог спокойно пройти только один человек.
Придя в себя, Этвуд посветил фонарем на ближайший шкаф, чтобы оценить его размеры. Ого! Пятьдесят футов длиной и тридцать в высоту. Профессор прикинул количество книг на одной полке — примерно сто пятьдесят. А в каждом шкафу таких полок не меньше двадцати.
У Этвуда подкосились ноги, когда он заглянул в центральный коридор. По обеим сторонам возвышались такие же книжные шкафы. Луч фонаря растворялся в темноте. Трудно было представить, где заканчивается эта книжная галерея.
— Обалдеть! Сколько чтива! — воскликнул Реджи.
В глубине души Этвуд надеялся, что первые слова, произнесенные при величайших открытиях в истории археологии, должны быть более возвышенными. Неужели Картер, увидев гробницу Тутанхамона, прошептал: «Обалдеть! Что за чувак там лежит?» К сожалению, ничего другого в голову не шло.
— Ага! — согласился он с Реджи.
Этвуд сам нарушил свое правило ничего не трогать и провел указательным пальцем по корешку книги, стоявшей на полке на уровне глаз. Плотная кожа прекрасно сохранилась. Профессор осторожно снял книгу. Она весила как мешок муки. Восемнадцать дюймов длиной. Двенадцать дюймов шириной. Пять толщиной. Этвуд погладил прохладную кожу. Странно, никаких надписей, никаких обозначений, только на корешке выбиты цифры 833. Пергамент был обрезан неровно. На первый взгляд где-то две тысячи страниц.
Реджи с Беатрис, стоявшие рядом, светили фонариками на книгу, которую Этвуд держал в руках как
