Пайпер с трудом улавливал, о чем говорила Нэнси. Вроде бы что проще, чем воспринять информацию о трех неделях работы, когда ее разжевывают и буквально кладут в рот, но мысли в голове Пайпера путались, к тому же давала о себе знать вчерашняя встреча с «Джонни Уокером». Впрочем, Пайпер знал, что может включиться в дело за пару минут. За двадцать лет службы он руководил восемью расследованиями серийных убийств и консультировал по бесчисленному количеству схожих дел.
Первое расследование происходило в Индианаполисе в рамках задания, полученного сразу о назначении на службу. Тогда он был ненамного старше Нэнси. Преступник тушил сигареты о веки жертв — по окурку его и нашли. Когда вторая жена Пайпера — Эви — поступила в магистратуру университета Дьюка, он перебрался в Роли и, естественно, получил новое задание — какой-то псих опасной бритвой перерезал горло женщинам в окрестностях Ашвилла. Спустя девять месяцев мучительной работы, за которые погибли еще пять женщин, Пайпер все-таки прижал преступника. И как-то само собой вышло, что он стал признанным специалистом. Пайпер пошел на повышение, снова развелся и попал в головной офис, в отдел насильственных преступлений, которым тогда руководил Хэл Шеридан, человек-легенда, воспитавший целое поколение криминалистов.
Шеридан был необщителен и обидчив. В отделе даже шутили — если в Виргинии произойдет серия убийств, первым делом надо будет проверить Шеридана. Он тщательно распределял дела национального значения между подчиненными, учитывая личность преступника и личность спецагента. Шеридан всегда поручал Пайперу расследование убийств, совершенных с особой жестокостью по отношению к женщинам. Видимо, неспроста…
Слова Нэнси наконец-то начали проникать в сознание Пайпера. Надо признать, факты действительно интересны. Благодаря журналистам в общих чертах он о деле знал. Да и кто не знал? «Судный день»… Разве не газетчики придумали это название? Первыми раструбили о деле в «Нью-Йорк пост». Их вечная соперница «Дейли ньюс» пыталась придумать альтернативное название — «Письмо с того света», однако оно не прижилось, и вскоре на первых полосах всех газет мелькало дело о «Судном дне».
Нэнси сказала, что на открытках нет отпечатков пальцев — вероятно, отправитель пользовался неткаными, скорее всего латексными, перчатками. Правда, на нескольких открытках зафиксированы «пальчики», не принадлежащие ни жертве, ни кому-нибудь из ближайшего окружения. Сотрудники ФБР как раз сейчас проверяли работников почты по всей цепочке доставки из Лас-Вегаса в Нью-Йорк. Открытки самые обыкновенные — белые, без рисунка, размером три на пять дюймов. Такие можно купить в любом магазине. Текст с обеих сторон напечатан на струйном принтере «Фотосмарт» компании «Хьюлетт-Паккард» — одном из десятков тысяч… Шрифт выбран из стандартного меню текстового редактора «Майкрософт Ворд». Гроб нарисован черным сверхтонким маркером. Таких в продаже миллионы! Марки на открытках всегда одного типа — самоклеющиеся, за сорок один цент, с изображением американского флага. Материалов для анализа на ДНК не обнаружено. Шесть открыток отправлены восемнадцатого мая. Они прошли через главный центр почтовой службы США в Лас-Вегасе.
— Получается, у преступника было достаточно времени, чтобы прилететь на самолете из Вегаса в Нью-Йорк. А вот на машине или поезде он вряд ли успел бы, — заметил Пайпер. Нэнси замолчала от неожиданности. Ей казалось, Пайпер вообще не слушает. — У нас есть списки пассажиров всех рейсов — прямых и с пересадкой — из Лас-Вегаса, прибывших в аэропорты Ла-Гуардиа, Кеннеди и Ньюарк в период с восемнадцатого по двадцать первое мая?
Нэнси оторвалась от блокнота.
— Я спрашивала. Джон решил, что не стоит тратить на это время, потому что открытки мог отправить сообщник.
Пайпер посигналил «тойоте-камри», которая еле тащилась впереди, и обогнал ее справа.
— Ха-ха! — Он не мог скрыть сарказма. — Ошибся ваш Мюллер! У серийных убийц, как правило, не бывает сообщников. Очень редко они работают в паре. Это скорее исключение. Как, например, снайперы из округа Колумбия или стрелки из Финикса. Серийные убийцы всегда продумывают материально-техническое обеспечение. Они волки-одиночки… Что вы делаете?!
— Конспектирую ваши слова.
О Боже, прямо как в школе!
— Тогда запишите еще, — язвительно добавил Пайпер. — Когда убийца работает не в одном месте, необходимо проверить все штрафы, выписанные за превышение скорости, по основным маршрутам.
Нэнси послушно кивнула.
— Мне продолжать?
— Да, Нэнси, я слушаю.
Суть всего, что она сказала потом, сводилась к тому, что жертвами стали четверо мужчин и две женщины в возрасте от восемнадцати до восьмидесяти двух лет. Трое убиты в Манхэттене, остальные в Бруклине, Стейтен-Айленде и Куинсе. Сегодняшняя жертва — первая в Бронксе. Схема каждый раз одна: убитый за день или за два до смерти получает открытку с датой и рисунком в виде гроба и погибает точно в указанный день. Двое зарезаны, один застрелен. Еще одно убийство обставлено как передозировка наркотиков. Пятое — как несчастный случай: будто бы машина неожиданно выскочила на тротуар. Последнюю жертву выбросили из окна.
— И что об этом думал Мюллер? — спросил Пайпер.
— Он считал, что убийца таким образом пытался запутать нас, чтобы невозможно было выявить почерк.
— И вы с ним согласны?
— По-моему, преступник действует очень странно. В учебниках ничего такого не описано…
Пайпер сразу представил, как Нэнси штудирует книги по криминалистике, выделяя желтым маркером главное, оставляя заметки на полях, вчитываясь в сноски, сделанные мелким шрифтом.
— Что скажете о психологическом портрете убийцы? Есть какие-нибудь зацепки?
— На первый взгляд жертвы между собой не связаны. Ребята в Вашингтоне, пытаясь выявить общий знаменатель, провели мультибазовый матричный анализ — компьютерный вариант игры в шесть шагов до Кевина Бейкона.[6] Пока никаких результатов.
— Как насчет сексуального насилия?
Нэнси снова открыла блокнот.
— Одно. Тридцатидвухлетняя латиноамериканка Консуэла Пилар Лопес изнасилована и умерла от ножевых ранений в Стейтен-Айленде.
— Как только закончим в Бронксе, займемся этим случаем.
— Почему?
— Отношение серийного убийцы к женщинам может многое о нем рассказать.
Они мчались по скоростной автостраде Брукнер по направлению к восточной части Бронкса.
— Знаете, куда ехать? — спросил Пайпер.
— Конечно. Салливан-плейс, восемьсот сорок семь, — ответила Нэнси, найдя адрес в блокноте.
— Ну спасибо! И где это, черт возьми? Я представляю, где стадион «Янки», и больше ни хера не знаю в долбаном Бронксе!
— Не ругайтесь, пожалуйста, — строго сказала Нэнси, прямо как учительница начальных классов. — У меня есть карта. — Она развернула путеводитель и огляделась по сторонам. — Так, нам нужно свернуть на бульвар Брукнера.
Примерно милю ехали, не говоря ни слова. Пайпер ждал, когда Нэнси снова начнет его поучать, но она с каменным лицом смотрела на дорогу.
Пайпер заметил, как дрожит ее нижняя губа.
— Ну что еще? Возненавидели меня за пару крепких словечек?! — И он для большей выразительности присовокупил еще пару.
Нэнси задумчиво посмотрела на него:
— Вы совсем не похожи на Джона Мюллера.
— О Господи!.. — прошептал Пайпер. — Неужели до вас это только что дошло?
Проезжая по Ист-Тремонт, они увидели здание полицейского участка номер пятьдесят пять на Баркли-авеню — уродливый невысокий дом с парковкой, забитой до отказа полицейскими машинами. Термометр на здании показывал двадцать семь градусов. На улице было полным-полно пуэрториканцев. Они
