автомобиля.
– Пошли. Пора закончить это путешествие.
На улице солнышка не было. Коттеджи вдоль Хай-стрит сбивались в кучку как бы погреться. Выехав из деревни по направлению к южной стороне долины, они миновали двор с водопадом и качелями, подвешенными на склонившейся яблоне.
– Это Жасминовый коттедж, – сказал Ферди, притормаживая, – он также принадлежит Гермионе и Бобу Гарфилдам. В прошлом году они сдали его своей подружке-пианистке Рэчел и ее русскому мужу Борису. Рэчел уехала за границу на гастроли, а Борис остался присматривать за детьми и сочинять непонятную музыку, которая никому не нужна. Поэтому вскоре он начал поиск сексуальных контактов. Осенью они вернулись в Лондон в надежде, что за работой жизнь вдвоем станет полегче, но и это не помогло брачным узам, ведь вчерашний инцидент с гелем для глаз что-нибудь да значит.
– Изумительный домик, что прячется слева среди ив, принадлежит Валентину Хардману. Он видный адвокат и в Лондоне проживает с любовницей, из-за чего его жена Аннабель ежедневно грозится броситься во Флит-ривер.
– А это вульгарное нагромождение, – Ферди чуть не переехал селянина, высматривая через огромные электрические ворота подъездной путь, – Сарай в Парадайзе. Его хозяин – Ларри Локтон, главный исполнительный директор «Кетчитьюн Рикордз», которая так удачно выпустила Раннальдини и Гарфилд. Ларри еще продолжает покупать компании, но я полагаю, его дела безнадежны, и теперь он на пути к краху.
– Нынешний союз Ларри с Раннальдини ведет в тупик, – продолжил Ферди, выправляя машину. – Ларри был маленьким толстячком, никогда не улыбавшимся из-за плохих зубов. Но он так завидовал Раннальдини из-за всех его любовниц, что тоже захотел завести себе хотя бы одну. Вставил зубы, сбросил килограммов двадцать, сделал новую прическу, как у Мела Гибсона. И начал трахать секретаршу. Он даже купил ей бункер на Пелем Кресчент. Я ему его продал, – пояснил Ферди не без самодовольства. – Первый этаж утопает в дивном саду, в кладовках есть все. Хотя жена Ларри, Мериголд, очень хорошенькая. Она еще с детства была его сердечной подружкой. Потом супруг вдруг стал грести все больше, полез вверх по социальной лестнице, супруга же вышла в свет, стала одеваться как королева, злоупотреблять белым шоколадом и бросилась в благотворительность, как отскочивший в сторону мяч для игры в регби.
– Да зачем ты мне все это рассказываешь?
– А ты слушай – есть на то причина. Поднявшись на холм, они оказались в ущелье. Сквозь деревья долины, в полумиле вправо от «Валгаллы», можно было увидеть дом в георгианском стиле, поменьше размерами, чем во Флитли, но изысканно пропорциональный, с каменными летящими ангелами в каждом углу крыши.
– Тот дом, «Ангельский отдых», абсолютно старомоден, а сад дико запущен, – сказал Ферди. – Его купили Джорджия Магуайр и ее муж Гай Сеймур, которые просто балдеют от него.
Лизандер открыл воспаленные глаза:
– Даже я слыхал о ней. Это не поп-певица шестидесятых годов? У мамы были все ее записи.
– Точно. Она и сейчас пишет песни так же здорово.
– Всегда казалась мне очень симпатичной, – признался Лизандер.
– Джорджия и Гай купили дом за миллион в рассрочку на пять лет.
Ферди прижался к обочине, чтобы они могли полюбоваться, как заходящее солнце золотит длинное озеро перед коттеджем.
– Я думаю, если они себе такое позволили, значит, надеются, что ее новый альбом, выпущенный Ларри Локтоном и «Кетчитьюн», будет иметь массовый спрос.
– Надо полагать, Джорджия и Гай – счастливейшая пара в шоу-бизнесе? – завистливо вздохнул Лизандер.
– А это наверняка означает, что оба они скупердяи, – цинично заключил Ферди.
Лизандер в смущении замотал головой.
– Это же ужасно. Какой смысл заключать брак только для того, чтобы тратить время на одурачивание людей?
– Здесь собрался просто чудовищный полк бабников, – сообщил Ферди, пожимая плечами. – Мужья Парадайза по четвергам звонят из Лондона и напоминают домоправительницам о том, чтобы достали их жен из холодильника и оттаяли к возвращению хозяина в пятницу вечером.
– Но почему жены с этим мирятся? – спросил Ли-зандер, содрогаясь. – В конце концов, мой отец на других не засматривался.
– Когда муженек богат как Крез, ты должна соответствовать определенному стилю жизни и не можешь его нарушать.
– А я Крез своей внешностью, – заявил Лизандер, мрачно рассматривая себя в автомобильное зеркальце. – Поехали домой, Ферд. Я хотел бы увидеть Долли и объясниться с ней по поводу публикаций «Скорпиона» до того, как она успеет завестись. Это место просто угнетает.
– Точно, – согласился Ферди, разворачивая автомобиль, – особенно таких, как Мериголд Локтон, влюбленную в свое дерьмо Ларри до безумия. Вот почему мы здесь. Тебе надо взять ее в оборот.
– А сколько ей?
– Вроде тридцать восемь.
– Я не могу трахаться с развалинами, – возмутился Лизандер.
– Да тебе и не надо ее трахать, только покрутись вокруг, напугай мужа и заставь его взревновать так, чтобы он с ревом бросился обратно домой. Ведь это получилось и с Борисом Левицки, и с Элмером Уинтертоном. Только тут тебе еще и заплатят.
– Не смеши, – огрызнулся Лизандер. – Я не могу заставить мужа вернуться, если брак разбит. Как и ты
