– Там. Пожалуйста, присмотрите за ним, – попросила Китти, – Вы ему так нужны. На секунду Дэвид взял ее загрубелую и холодную руку:
– У вас все в порядке?
– Да, да, – всхлипнула Китти. – Надо было поставить свечку и за Артура.
И только когда они смешались с толпой, Раннальдини дал волю гневу, выпустив на нее лавину обвинений, гораздо более страшных, чем на лондонский: «Мет». Загипнотизированная его бешено вопящим ртом, безумно сверкающими черными глазами, чувствуя тошноту от запаха жарящихся гамбургеров, от испарений животных и от промокших овчинных пальто, Китти зашаталась. Внезапно толпа, раздраженная отсутствием ожидаемого результата, качнулась, толкнула ее, сбила с ног и рванула смотреть следующий забег. Упавшая, она потеряла сознание.
Отчаянно пустой без Артура грузовик Руперта катился в Пенскомб. Из уважения к такой смерти вдоль всей Хай-стрит были спущены шторы. Вымпелы, флаги и знамена убрали в ящики. Букмекер Чарли впервые был опечален тем, что крупно преуспел. Здесь, где Артур выхаживал по кривым улочкам, его все знали и любили. В «Козле и бутсах», где он каждый день останавливался, чтобы пропустить кружку пива, все шампанское убрали обратно в погреб.
Конюхи и девушки с каменными лицами выгружали оставшихся лошадей. Тегги пыталась успокоить безутешную Таб, которая лежала на кровати, безостановочно всхлипывая: «Артур, Артур».
Уволенный Рупертом Лизандер был окончательно доведен до полного душевного расстройства счетом от ветеринара. Теперь, без спросу вернувшись в коттедж «Магнит», уложенный отцом в постель, он сжался в комок, прижав к себе бдительного и встревоженного Джека. Кое-как одолев беспорядок, Дэвид с возможным удобством устроился в кресле, ожидая, пока проснется его сын.
Сон никак не приходил, и Руперт спустился в конюшню, проверить Гордеца, который был немного побит, но полон сил для любых состязаний хоть на следующий день. Но казалось, что он опечален потерей старого мудрого друга. И ни одна лошадь не могла уснуть из-за того шума, который подняла пони.
С трудом набравшись мужества войти в стойло Артура, Руперт обнаружил съежившуюся в углу Тини с видом яростно-истеричной заброшенности.
– Ну иди ко мне, – ласково сказал Руперт, протягивая руку, но тут же торопливо отдернул ее, потому что Тини, издав жалобный вопль, бросилась на него.
«Совсем с ума сошла от несчастья, прямо как я», – подумал Руперт.
60
Избавившись от гостей, Раннальдини вспомнил роль верного, любящего мужа и отправился навестить Китти, помещенную на ночь в ратминстерский госпиталь. Его встретил доктор Бенсон в прекрасном настроении, потому что Санитар принес ему несколько тысяч фунтов.
– Как она? – спросил Раннальдини, когда Джеймс привел его выпить в кабинет старшей сестры.
– Нервное потрясение и немного синяков. Необходим покой, надо прекращать худеть. Дело зашло далеко.
– Еще что-нибудь существенное? – раздраженно осведомился Раннальдини, думая о работе в Нью- Йорке, где от Китти понадобится вся ее энергия.
– Ну, вообще-то за это следовало бы выпить шампанское, – сказал Джеймс, подавая Раннальдини стакан красного вина. – Китти беременна. Поздравляю.
– Что?
Это было похоже на первый удар грома в «Реквиеме» Верди.
– Должен сказать, уже около трех месяцев, – Джеймс счастливо улыбнулся. – И это самое лучшее для нее. Пора бы ребеночка, судя по тому, сколько вы женаты. Она столько уже вытерпела проверок. Я всегда чувствовал себя неловко, потому что другие-то ваши жены рожали без особых усилий. Милая девушка, стоит десятка других, если, конечно, вы не возражаете.
Тут он разглядел чрезвычайно мрачное выражение на лице Раннальдини.
– Ну и не мне вам говорить, что женщины в таком положении нуждаются в большой любви и заботе.
– Но мы, вероятно, будем вынуждены переехать в Нью-Йорк в следующем месяце.
– Нет проблем. Только посмотрите, достаточно ли вы хорошо застрахованы, дорогой мой мальчик.
Раннальдини завелся всерьез. Он был в ярости оттого, что не выиграл Золотой кубок, и от публичного унижения, когда Китти и Лизандер обнимались на глазах у всех жокеев. Китти была нужна ему как никогда, чтобы наладить спокойное существование в Нью-Йорке, когда он будет сражаться с самым упрямым оркестром в мире; и уж не до пищащего отродья ему было.
Он отставил стакан. Ему требовалась ясная голова.
– Ты прав, Джеймс, – сказал он, вскакивая. – Китти чудесная девушка. Мне без нее невыносимо. Если я одену ее потеплее, можно забрать ее сегодня вечером домой?
– Ну а почему бы и нет?
Джеймс был в восторге от такого неожиданного проявления страсти.
Проведя Раннальдини в маленькую палату Китти, где она лежала белее подушки, он еще больше растрогался, видя, как Раннальдини взял Китти за руку и погладил ее лоб.
– Моя дорогая, ты поедешь домой, я буду ухаживать за тобой.
О том, чтобы оставить такую слабую Китти в госпитале, где вокруг рыскал Лизандер Хоукли, не могло быть и речи.
В «Валгалле» их встретила Лесси, радостно приветствуя хозяйку. Раннальдини тут же устроил Китти на софе в белую и голубую полоску в летней гостиной, развел огонь, налил ей стакан бренди и включил
