Отбросив сандвич с индюшатиной, Руперт помчался на балкон. Лошади выходили ко второму барьеру.
Безнадежная легко шла на четвертом месте. Лизандер смотрелся великолепно – почти касаясь руками ее трепещущих оранжевых ушей, посылая лошадь движениями своего тела, как любовник, подбадривая за каждый дюйм пройденного пути.
Только серый мерин и изгородь были между Безнадежной и финишем, когда они достали Ловкого Турка с Блеем.
И вместе вышли на последний барьер.
– Держись. Тебе бы еще чуть прибавить. Но как бы она не выдохлась, – окликнул его Блей. – Финишная прямая длинная.
Впереди неясно вырисовывалась широкая изумрудно-зеленая скаковая дорожка. Поскольку хвост серого мерина мотался все ближе и ближе, Блей поднял хлыст для позволенных ему десяти финишных ударов.
Крак, крак, крак; наклонившись, он послал отважного Ловкача на атаку с фланга.
– Давай, Безнадежная, – закричал Лизандер. – Ну, хорошая девочка, вперед.
Ловкий Турок мчался вперед возбужденный, но испуганный. В Безнадежной взыграл дух соперничества. Она должна удержаться за своим товарищем по стойлу. Тощая грива и хвост разметались, длинные ноги молотили, сердце, теперь уже не робкое, чуть не выскакивало, когда, преследуя Ловкача, она обошла серого. Затем показалось, что Ловкач устал и отстает, так Безнадежная наддала вперед.
– Давай, ангелочек, – взмолился Лизандер.
– Да бей же ее, идиот, мать твою! – завопил Руперт с балкона.
Марсия, размазав голубой макияж, была настолько возбуждена, что не могла говорить.
– Он должен выиграть, – взвизгнула Табита. – И я выиграю двести чертовых фунтов.
Безнадежная миновала финиш на четверть корпуса впереди.
Загон для победителя был набит битком. Под общий гул одобрения и хохот въехал Лизандер с большим зеленым пятном на лице, обтирая пену с гнедой шкуры ошеломленной, но счастливой Безнадежной.
Марсия никак не могла нацеловаться с Лизандером и отпустила его только в объятия подбежавшей Тегги.
– О, это было великолепно! Я так горжусь тобой и дорогой Безнадежной.
Лизандер в экстазе обнял ее. Кругом сновали фотографы.
– Я сделала две сотни, – сказала Таб, скармливая Безнадежной «Поло». – А ведь доходило до того, что разыгрывали эту ставку с пачкой сигарет.
Через плечо Тегги взгляд Лизандера уперся в глаза Руперта.
– Ты не выполнил ни одной инструкции, – холодно произнес он.
– Ну, в общем, – согласился Лизандер, отодвигаясь от Тегги. – Но я думал, что она не нуждается в подбадривании. Я извиняюсь.
Но Руперт вдруг рассмеялся и похлопал его по плечу.
– Чертовски здорово; еще каких-то девять заездов, и ты набираешь необходимую квалификационную норму для Ратминстера.
– И не думай пить шампанское, – добавил свои поздравления Блей. – Если очень устал, лучше выпить чашку чая.
Это был день Руперта. Мейтрер выиграл три корпуса. Гордеца Пенскомба – десять. Мистер Спарки пришел вторым, и то только по результатам фотофиниша. Когда все закончилось, Блей отвел Руперта в сторону.
– Марсия тоже это чувствует, – сказал Руперт. – Она хочет купить Лизандера.
На следующее утро в «Валгалле» Раннальдини, которому не понравилось, что Лизандер получил такого мощного союзника, как Руперт, с удовольствием протянул Китти «Скорпион».
– Твой маленький дружок вновь взялся за свои фокусы.
Третью страницу украшала большая фотография восторженно обнимающихся Лизандера и Тегги.
«НЕ ПРИОБРЕЛ ЛИ РУПЕРТ ТРОЯНСКОГО КОНЯ?» – гласил заголовок.
Руперт не собирался обращать внимание на фотографию в «Скорпионе», но его разозлил подтекст, и он тыкал в него всех, особенно Тегги. Лизандер скрывался как мог. В сумерках Руперт с воем носился по дому в поисках вчерашнего выпуска «Ресинг Пост».
– Какой-нибудь несчастный идиот выбросил его. Сколько раз я должен говорить вам, что их надо хранить?
– Ну, вероятно, он в кабинете, – огрызнулась взволнованная Тегги.
– Я уже смотрел.
– Сходи и еще раз посмотри.
Сжав кулаки, Руперт вылетел вон, затем остановился в холле, перед огромным масляным портретом
