— Я знаю. Я Эмили Бэлнил.
— Я знаю. Коко прислала мне открытку, предлагая нам познакомиться.
— Чудесно, — сказала я. — Заходите и давайте выпьем кофе.
— Здесь очень мило. — Она с восхищением осмотрела гостиную.
— Лучше выпьем чего-нибудь вместо кофе. Я знаю, еще рано, но для меня праздник, когда выпадет случай с кем-то пообщаться.
Мы с ней отлично поболтали. Она уже не выглядела больше затравленной, скорее забавной, правда, с долей некоторой зловредности. Коко она обожала, но Бастера терпеть не могла. О своем муже она тоже отзывалась нелестно.
— Денег у него достаточно, так что я могу все себе позволить, только мне это уже немного приелось… А где Рори?
— Работает.
Она пристально на меня посмотрела.
— У вас усталый вид. Достается вам от него?
— Да нет, — сказала я твердо.
— Не обижайтесь, я ничего не хочу сказать плохого, я просто трезво смотрю на вещи. У Рори божественная внешность, он излучает обаяние так же естественно, как другие мужчины выдыхают углекислый газ. И у него бездна всяких достоинств. — Она помолчала, как будто стараясь припомнить, что это были за достоинства. — Но с ним бывает так сложно. Если другие просто закатывают сцены, у Рори они превращаются в пьесы из трех актов. Когда он чем-то недоволен, он вымещает это на ком попало. Он всегда был такой. Мой брат Финн тоже не подарок, но он хотя бы предсказуем и не так избалован, как Рори, и не такой стервозный. Рори всегда старается его раздразнить, но у него ничего не выходит, потому что Финну на это плевать. Хотя у Рори всю жизнь всего было в избытке, Финн каким-то образом заставляет его чувствовать свою ущербность. Они друг друга терпеть не могут, — с удовлетворением добавила она. — Без взрыва не обойдется, им тесно вдвоем на этом острове.
Она встала и принялась бродить по комнате. Наблюдая за этой прелестной женщиной, такой пылкой и неукротимой, я недоумевала, что могло заставить ее выйти за старика, когда она могла заполучить в мужья кого угодно.
— Приходите к нам ужинать в четверг, — сказала я.
— С удовольствием, но вы лучше сначала поговорите с Рори.
Как раз в этот момент он и вошел.
— Привет, Рори, — мягко сказала Марина и, не получив ответа, возбужденно продолжала:
— Было бы неплохо, если бы ты когда-нибудь научился здороваться. Через какие-нибудь полгода ты, может, усвоил бы и «Прекрасный день, не правда ли?».
Я замерла, не зная, в каком он настроении. Но он подошел ко мне и поцеловал меня в губы, очень крепко.
— Привет, детка. Соскучилась?
— О, да. — Я прижалась к нему.
Взглянув на Марину, он продолжал ледяным тоном:
— Здравствуйте, миссис Бьюкенен. Ну и какова она, супружеская жизнь? Беднягу Хэмиша еще не до конца выдоили?
Я хихикнула.
Мы чудесно поболтали. Я пригласила Марину и Хэмиша на ужин в четверг.
Глава 9
Готовясь к этому ужину, я твердо настроилась на успех. Все оставшиеся три дня я полировала мебель, стряпала и то и дело приходила в ужас. Я должна сделать все, чтобы Рори гордился мной. В четверг после полудня стало ясно, что я справилась с делами досрочно. Дом сверкал, как в телевизионной рекламе, еда была готова. Единственное, чего не хватало, это цветов. У нас в саду их не было, но в соседнем я заметила великолепные розы. Я отправилась туда, как была, в прозрачной черной ночной рубашке. Я была так занята, что даже не потрудилась одеться.
День был теплый. Влажная трава ласкала мне ступни босых ног. Миновав старый фруктовый сад и разросшийся кустарник, я начала торопливо рвать розы.
Наклонившись, чтобы откусить стебель огромной алой розы, я услышала у себя за спиной разъяренный голос:
— Что вы здесь, черт подери, делаете?
Вздрогнув, я обернулась с розой в зубах, как Кармен. Надо мной возвышалась мужская фигура. Мужчине было лет тридцать с небольшим. Рыжеволосый, с красноватым веснушчатым лицом, квадратным подбородком и сердитыми карими глазами. Лицо его было изборождено усталыми складками, губы угрожающе поджаты — но это было выдающееся, неотразимое, незабываемое лицо.
— Вам что, неизвестно, что это частная собственность?
И тут до меня дошло. Ведь это Финн Маклин. Я не могла оторвать от него глаз. Не так уж часто случается встретиться лицом к лицу с живой легендой.
— Вы понимаете, что вы браконьерствуете?
— Да, конечно. Извините, ради Бога, но я заметила, что цветы здесь никто не срывает, такая жалость дать им пропасть. Я же не знала, что вы придете.
— Похоже на то, — сказал он, осмотрев мой более чем откровенный наряд. — Кто вы такая? — спросил он.
— Эмили, — пролепетала я. — Эмили Бэлнил.
Какое-то иное чувство на секунду сменило гнев в его глазах. Жалость или презрение?
— Я бы сказал, Рори достаточно богат, чтобы у него хватило денег на цветы. Видимо, вы уже усвоили его привычку делать что хочется и брать что понравится?
— Ничего подобного я не усвоила, и можете забирать ваши паршивые розы, — сказала я, швыряя охапку к его ногам.
Глава 10
Хотя я кипела от злости, Рори я не сказала ни слова; он был в отвратительном настроении. Я начала прибираться в гостиной.
— Что у тебя за манера мурлыкать про себя, когда ты что-нибудь делаешь? — раздраженно бросил он. — И перестань вертеть эти листья, они и так безобразно выглядят.
— Ты их заметил только потому, что ждешь Марину.
Я вышла в кухню, хлопнув дверью. Сначала Финн, теперь Рори. Я чуть было не расплакалась, но вспомнила, что у меня покраснеют глаза, и вместо этого отхлебнула из бутылки вина, которое я добавляла в соус. И тут я вспомнила, что не достала салфетки, и мне пришлось бежать наверх, выуживать их из корзины с бельем и гладить на ковре.
Как назло, Марина и Хэмиш пришли на двадцать минут раньше назначенного времени, и я не успела приодеться и подмазаться. Мне пришло в голову, что Марина так нарочно устроила. Она выглядела потрясающе в синем, под цвет глаз, платье с голой спиной. Но Хэмиш меня поразил. Ему было, наверное, к шестидесяти, с глазами навыкате, хищным ртом и желтыми зубами. Вырядился он как стареющий плейбой: жидкие седые кудельки на лбу, падающие на спину пряди и бачки, украшающие морщинистые щеки. На нем был белый замшевый пиджак, масса цепей на шее и джинсы на несколько размеров меньше, чем следует. Он походил на омерзительного старого козла. Рори, смотревшийся изумительно в серой шелковой рубашке, не мог удержаться от смеха.