Впервые за несколько месяцев он меня поцеловал.
Мы ездили с Бастером по пологим склонам, поросшим буковыми деревьями. Вальтер Скотт носился вокруг, гоняя кроликов. Наконец мы поднялись на вершину холма.
— Больница уже достроена. — Бастер указал хлыстом на новое здание справа от нас. — Финн быстро управился. Ты была там?
Я покачала головой.
— Ты видела новую красотку Финна? — продолжал он.
Я застыла.
— Красотку?
— Доктора Бэррет. Фантастически хороша. Я у нее побывал на прошлой неделе со своим радикулитом. Просто глаз от нее не отвести.
— У нее есть что-то с Финном? — спросила я.
— А для чего, ты думаешь, он ее сюда взял? — Бастер сказал это как нечто само собой разумеющееся. — Финн не дурак.
Тоска нахлынула на меня. Финн влюблен в другую. Стало быть, мне остается Рори.
— Я, пожалуй, поеду домой, — сказала я.
— А разве Рори не приглашал нас ужинать?
— Приглашал. Но мне сначала нужно ему кое-что сказать, и я хочу переодеться.
Мы поставили лошадей в конюшню, и я поехала домой. По дороге я решила, что пора сказать Рори о ребенке.
— Придется нам с тобой выдержать это вместе, дружок, — сказала я своему ребенку. — А вдруг он даже обрадуется. То-то будет нам сюрприз.
Я вошла в дом и на цыпочках поднялась наверх за шампанским. Дверь в спальню была открыта.
Я застала их во всей красе.
Глава 21
Марина и Рори в постели. Какое-то мгновение я думала только о том, как красиво они смотрятся на моих синих простынях, — ее роскошные волосы, рассыпавшиеся по подушке. Как в каком-нибудь голливудском фильме.
Потом я закричала, и они оглянулись. Марина пришла в себя первой.
— Мне очень жаль, Эмили, — сказала она. — Но вы все равно бы узнали когда-нибудь.
— О, я знала, я давно все знала и то, что вы брат и сестра.
Это их явно поразило.
— Это очень мило, конечно, что вы ограничиваетесь семейным кругом, — продолжала я, — но церковь и закон такого не одобряют.
Я выбежала из спальни, заперлась в туалете и расплакалась. Через несколько минут кто-то начал дергать ручку двери.
— Убирайтесь! — закричала я. — Есть другой туалет. Здесь занято.
— Эмили, это я. Марина уехала. Ради Бога, выходи. Я хочу помочь тебе.
— Помочь мне? — Слезы перешли у меня в истерический смех. — Помочь мне? Чем ты можешь мне помочь?
— Открой, или я взломаю дверь.
— Нет! — закричала я. — Нет! Нет! — После недолгого молчания раздался взрыв.
Я снова закричала. Дверь распахнулась. Рори стоял на пороге, ружье в его руках еще дымилось. Он выбил замок.
— Выходи! — Он схватил меня за руку и поволок в спальню. В углу скулил Вальтер Скотт.
— Я знаю, зачем ты на мне женился. Чтобы получить деньги по завещанию Гектора и под маской приличия путаться со своей любимой сестричкой.
Рори затрясся.
— Кто тебе сказал?
— Хэмиш.
— Скотина!
— Он сам очень несчастлив и хочет, чтобы всем было плохо. Уж, во всяком случае, он поступил не хуже тебя, — сказала я с вызовом.
— Когда человек доходит до отчаяния, ему не до морали.
Два месяца назад нечто подобное я слышала от Финна.
И тут он рассказал мне спокойно, без эмоций, что, когда он впервые встретил меня, я ему очень понравилась. Он думал, что со мной, такой любящей, нежной, чуткой, у него что-то может получиться. Он сказал, что изо всех сил старался порвать с Мариной, но ему это не удалось. Он знал, что ему нет оправдания. Гнев закипал во мне, я готова была разразиться бранью и упреками, но его спокойствие, даже какая-то отрешенность сковали мне язык. Если бы не холод в его глазах и не смертельная бледность, он выглядел бы как обычно.
— Марина и я сознаем, что мы отверженные. Она переживает, конечно, потому что никогда не сможет иметь от меня ребенка.
— Она переживает, — у меня перехватило дыхание. — Переживает, вот как? Я ей сочувствую от всей души. Наверное, куда увлекательнее заниматься этим в моей постели, чем где-то в другом месте, где вас не возбуждают опасения, что я могу вас застать.
Он посмотрел на меня. Мне показалось, что в глазах у него промелькнуло отчаяние.
И тогда он произнес роковые слова:
— Я очень сожалею, Эм.
— Убирайся, — прошипела я. — Убирайся! Убирайся!
Он стоял в нерешительности.
— Я ни минуты не хочу оставаться с тобой под одной крышей.
Я полагаю, он только этого и ждал. Моментально побросав вещи в чемодан, он ушел, забрав с собой Вальтера.
Я бросилась к телефону.
Подошла Джекки Бэррет. В трубке была слышна музыка.
— Можно доктора Маклина? — сказала я.
— Минутку. — Ее голос звучал холодно и небрежно. — А это срочно? Он очень занят.
— Срочно. Очень срочно.
— Кто это говорит?
— У меня к нему личное дело.
— Финн, дорогой, — сказала она, и я представила себе, как она беспомощным жестом развела руками. — Это все-таки тебя.
Я бросила трубку.
Рори уехал. Финном, очевидно, завладела доктор Бэррет. Остались только мы вдвоем, я и мой ребенок.
— Ты все, что у меня есть, — сказала я.
Мне тоже не потребовалось много времени, чтобы уложить вещи. Я торопилась, чтобы успеть на семичасовой паром.
Я вызвала такси по телефону.
Когда в дверь позвонили, я надела черные очки Рори, чтобы скрыть распухшие веки, подхватила два чемодана и вышла на лестницу. Вероятно, я оступилась сразу — на верхней ступеньке. Я только успела осознать, что падаю, а потом — боль, ужасная, непереносимая, невообразимая боль. И все померкло.
