детка, так тебя и перетак, ты с ума сошел. Она же пресная, как коровья лепешка. Небось даже не знает толком, как отсосать у мужика.
— Спроси ее сама.
— И спрошу.
Майкл в шутливом ужасе закрыл лицо руками. И ведь спросит. Надо было знать Снуки. Все происходящее начинало забавлять его.
Вернулись Лео с Наташей. Лицо его так и сияло.
— Вообразите, какая удача! — воскликнул он, пододвигая ей стул. — Наташа согласилась попозировать мне завтра в студии. Я уже знаю, как вас надо снимать. Получится просто классно. У меня уже руки чешутся. Давайте начнем прямо сейчас.
Он достал из сумки «Никон», приладил объектив и защелкал затвором.
— Тут такой убойный свет, — бормотал он. — Нарочно не придумаешь.
Снуки решительно повернулась к Наташе. Ее клоунские, раскрашенные белым глаза многообещающе блестели.
— Я тут порасспросила Майкла, пока вы там обжимались, но он мне ничего толкового не сообщил. Как у вас в России с траханьем?
Наташа и бровью не повела.
— Я думаю, так же, как и везде.
— То есть?
— Слава Богу, не вымерли еще.
— Я так и думала! — торжествующе воскликнула Снуки. — Трам-бам, спасибо, мадам. Скукотища! Хочешь, поедем ко мне. Я тебя кое-чему научу.
— Очень мило с вашей стороны, но я предпочитаю мужчин. Жаль, что пришлось вас разочаровать.
Снуки поперхнулась шампанским. Пока Лео стучал ее по спине, Майкл увел Наташу танцевать.
Она скользнула в его объятия так легко и естественно, будто никогда их и не покидала. «Благослови тебя Бог, — пел Джон Леннон, — где бы ты ни была».
Майкл слегка прижал ее к себе и почувствовал, как ее руки обвились вокруг его шеи.
— Это как вернуться домой, — прошептала она.
— Где он, твой дом?
— Не знаю. Сейчас я ничего не знаю.
— Ты побудешь со мной?
— Немного.
— И опять исчезнешь? Зачем ты вообще появилась? Наташа зажмурила глаза.
— Не стоило, наверное. Прости.
Майкл склонился над ней и провел пальцем по ее губам.
— Я, может быть, еще много чего скажу тебе. Живой все-таки человек. Не верь. Я благодарен тебе за то, что ты пришла. Я думал, прошлое умерло, а оно живет.
— Мы были безрассудны.
— Мы были прекрасны.
— Мы были…
Майкл не дал ей закончить. Он сделал то, что хотел сделать с того самого момента, как увидел ее. Поцеловал ее полуоткрытые губы, почувствовал нежные прикосновения ее языка, ее дыхание на своем лице. И понял: вот оно, счастье, вернулось к нему.
Он не искал, не ждал, не звал его. Просто жил. Оно само нашло его. Как, за что, надолго ли? Пустые маленькие ненужные вопросы.
Он скользил губами по ее шее, по изящному изгибу плеч и вспоминал пьянящий запах ее кожи, ее бархатистое прикосновение. Руки все теснее сжимались вокруг ее талии. Наташа, задыхаясь, откинула голову назад, вцепилась пальцами в его плечи.
— О-о, Майкл!
Он оторвался от нее, требовательно и нежно взглянул в глаза.
— Уйдем отсюда.
Стремительный полет автомобиля, яичные желтки фонарей, сверкающие плиты пола в подъезде, шелест лифта, щелчок замка. Все эти образы, звуки, краски доносились до нее, как во сне.
Майкл провел ее по коридору в гостиную, включил настольную лампу. Мягкий розовый свет залил комнату. Наташа подошла к столу, утопая по щиколотку в пушистом ковре.
— Что это?
На полированной поверхности стола матово светилась женская фигурка из темного дерева. Закинутые за голову руки, изящный изгиб спины, струящиеся длинные волосы. Лицо только намечено, оставляя полную свободу воображению.
— Красиво.
— Это Виктория мне подарила на прощание. Помнишь ее? — Наташа кивнула. — Я люблю думать, что это ты.
Он стоял у нее за спиной. Даже не прикасаясь к нему, она чувствовала близость его большого, напрягшегося ожиданием тела. Безумное желание охватило ее. Она не хотела, не могла больше ждать.
Взвизгнула «молния», шорты упали к ее ногам. Блузка порхнула следом. Как сквозь туман, она услышала треск отрывающихся пуговиц.
Его горячие руки скользнули к ее груди, к напрягшимся от возбуждения соскам. Пульсирующие волны пробежали по ее телу. Из стиснутых зубов вырвался протяжный стон. Не надо никакой предварительной игры, никаких утонченных ухищрений. Это будет потом, потом. Сейчас ей хотелось только одного: чтобы он взял ее, избавил поскорее от сосущей, изматывающей тяжести между ног.
Наташа качнулась к столу, уперлась в него руками. Он вошел в нее одним ударом, властно заполнил ее всю, целиком, без остатка. Она завибрировала всем телом и подалась ему навстречу; ускользнула, вернулась снова. Он что-то кричал, и его буйная радость, его наслаждение отдавались в каждой клеточке ее существа.
В изнеможении они рухнули на ковер, убаюкивая друг друга в тесном объятии. Наташа опомнилась первой, приподнялась на локте и посмотрела на него.
— Мы, наверное, переполошили всех соседей?
— Не волнуйся. Квартира занимает целый этаж. Вокруг никого нет.
— Зачем тебе так много?
— Разные были мысли, когда я ее покупал.
— Почему ты не женился?
— Ждал второго пришествия. Иначе никак не объяснишь. Ведь ничего не изменилось. Ты по-прежнему моя женщина.
У Наташи задрожали губы. Чтобы скрыть смятение, она уткнулась лицом в его плечо. Он задумчиво перебирал ее волосы, прислушиваясь к ее дыханию. Все просто и сложно, как всегда в этой жизни.
— А ты?
— Я замужем.
— Все хорошо?
— Да. Ведь у меня есть… сын.
Это выговорилось на удивление легко. И ничего не произошло, ни землетрясения, ни тайфуна, даже люстра не покачнулась.
— Вот оно, значит, как.
Все происходящее здесь лишь волнующий эпизод в ее жизни. Главное осталось там, в России: семья, муж, сын. Она принадлежит им. Побудет здесь, развлечется и вернется домой Она ведь всегда возвращается.
Сын. Как особенно она это сказала.
— Какой он? Такой же красивый, как и ты?
— Гораздо красивее. Он уже большой. Ему четырнадцать лет. Наташа почувствовала, как напряглась его рука. Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза.
