противно дрожали. Ключ никак не хотел попадать в замок.

Впопыхах она не заметила, как хлопнула вторично парадная дверь, не услышала приглушенные шаги по лестнице. Внезапно чья-то рука обхватила ее сзади за горло, широкая ладонь плотно зажала рот. Марго отчаянно забилась, пытаясь вырваться, но державший ее лишь усилил хватку. Что-то влажное облепило ей лицо, сладковатый тошнотворный запах забил ноздри. Перед глазами поплыло, извиваясь, черное, страшное. Все тело обмякло, темнота окутала ее.

— Владимир Николаевич, Дмитрий Антипович просил вас зайти.

Басаргин удивленно вскинул брови. Митя? Вот не во время. Рабочий день уже закончился, и он торопился домой к Марго. Он уже прочел несколько статей о показе одежды в «Метрополе» и понимал, что должен сейчас быть рядом с ней. Бедная, бедная девочка! Такая чудовищная нелепость.

— Владимир Николаевич, вы идете?

Молоденькая секретарша нетерпеливо топталась в дверях. Видно, тоже спит и видит скорее домой попасть. В сереньком невзрачном костюмчике она напоминала маленькую незаметную мышку. А ведь хорошенькая могла бы быть, если приодеть со вкусом, подумал Басаргин, глядя на ее личико с тонкой светлой кожей и маленьким вздернутым носиком.

— Иду, иду, конечно.

Дмитрий Антипович Ерофеев сидел в своем кабинете за большим столом, читал газету и курил. Волны сизого дыма плавали по кабинету, не давая толком разглядеть лицо его хозяина. За последние годы он успел обзавестись очками и заметно оплыл, видимо, от сидячего образа жизни. «А ведь он на несколько лет моложе меня», — подумал Басаргин. Сейчас вряд ли кто узнал бы в нем того шалопутного мальчика Митьку, который вырос у них на заднем дворе.

Басаргин взглянул на переполненную пепельницу и поморщился:

— Все курите?

— Курю, курю, Володя. Уже и самому не в радость, а никак бросить не могу. Вы садитесь, в ногах правды нет. Чаю?

— Нет, спасибо. Жена дома ждет с ужином.

Они давно уже в приватных беседах отказались от отчеств и звали друг друга по имени. Митя спотыкался поначалу, но потом привык, не без удовольствия для себя.

— Жена — это хорошо. Я вот только все никак не женюсь.

— Что так? Пора бы вроде.

— Давно пора. Отец совсем заел. Помру, говорит, а так внучат не понянчу.

— Рано ему еще о смерти думать.

— Да, старик у меня крепкий. Хитрит, я думаю. Хочет меня таким Макаром к жене под крылышко спроворить. А какая тут жена при такой-то работе? Я только что не сплю здесь. Какая выдержит? Может, ваша?

При упоминании Марго лицо Басаргина осветилось такой ошалелой мальчишеской улыбкой, что Ерофеев только крякнул.

— Она-то выдержит. Что угодно. Другой вопрос, выдержу ли я.

— Нда-а-а, жены, жены… — задумчиво протянул Ерофеев. — Вы, между прочим, через свою в газеты попали.

Басаргин уже успел заметить, что газета, которую только что читал Ерофеев, была открыта на странице со статьей о показе моделей Пановой, где было напечатано несколько блеклых фотографий, в частности та, где он, закрывая грудью Марго, пробирается сквозь толпу. Как ни странно, но его, хоть и с трудом, можно было узнать.

— Непонятная вышла история, — сказал, смущаясь, Басаргин. — Она только демонстрировала чужой костюм, вроде вешалки для одежды, а пишут…

— На то они и журналисты, чтобы писать, — резонно заметил Ерофеев. — А про жену вы зря так. Очень красивая женщина.

Басаргин покраснел. Ему вдруг мерзко стало от своих нелепых объяснений и от самой необходимости их давать. В конце концов, это его личное дело и никого, кроме него, не касается. Он вскинул голову и столкнулся с пристальным, испытующим взглядом Ерофеева. Впрочем, в нем не было и тени насмешки, и Басаргин сразу остыл.

— Я, собственно, к чему веду. Памятуя о нашей маленькой хитрости, вам бы не следовало привлекать к себе ненужного внимания.

Басаргин сразу понял, на что тот намекает. На некоторое изменение его, Басаргина, социального статуса при заполнении анкеты о приеме на работу.

— Вы что-то конкретно хотели бы мне сказать?

— Именно. Вами тут интересовались. Правда, еще до вчерашнего.

— Кто, если не секрет?

— Секрет, конечно, но вам скажу. Приходил человек один из органов. Я, честно говоря, ничего толком не понял. Так, рутинная проверка. Где живете, семейное положение, то да се. И вот я подумал: не отправить ли мне вас в командировку на месяц-другой? Скажем, в Вологду с инспекцией. Проверка крестьянских хозяйств, виды на урожай и прочее. Как вы на это смотрите?

— Если вы считаете…

— Считаю.

— Ясно. Жену можно с собой взять?

— А вот этого не надо. Пристройте ее на лето в деревню куда-нибудь. Машину я дам. За лето все уляжется, а там посмотрим. Может, действительно ничего серьезного.

— Спасибо, Митя. Я, как всегда, ваш должник.

— Чего там, сочтемся.

Очнулась Марго в незнакомой комнате с высоким потолком, таким высоким, что он почти терялся в темноте. «Не может быть такого потолка, — подумала Марго. — Я, верно, умерла или сплю». Сон, похожий на смерть, или смерть, похожая на сон. Только откуда эта тяжесть во всем теле? Ведь после смерти душа невесома.

Она ощутила прикосновение гребня к волосам. В детстве Шушаник любила расчесывать ей волосы перед сном. Но это была не Шушаник. Это были неловкие руки, неприятные, чужие. Марго тряхнула головой, пытаясь избавиться от них. Гребень, запутавшись, задергался. Марго охнула от боли.

Над ней склонилось чье-то лицо. Лицо мужчины, нестарого еще, скорее, молодого, лет тридцати пяти или около того. Но это были нехорошие, недобрые тридцать пять лет, мучительные для их обладателя. Одутловатое толстогубое лицо, все в складках. Тяжелый взгляд прищуренных маленьких глазок. Ранняя седина в постриженных плотным ежиком волосах. Марго с трудом разлепила губы:

— Кто вы? Я вас не знаю.

Он усмехнулся. Улыбка вышла натужная, кривая. Мелькнула и исчезла.

— Я вас не знаю, — повторила Марго. — Но лицо ваше мне знакомо. Так не бывает, правда?

— Стало быть, бывает.

Голос был хриплый, грубый, такой же тяжелый, как и взгляд. Но в нем проскальзывали какие-то даже ласковые нотки, явно ему не свойственные, отчего Марго стало совсем страшно. Чтобы скрыть смятение, Марго уставилась на потолок, который стал вдруг ближе, и, нахмурив лоб, попыталась сосредоточиться. Это оказалось совсем непросто. Мысли путались, плавали, дрожали, словно мозг превратился в желе.

— Но все же… Откуда… Помогите же мне.

— Патриаршие пруды. Ты с подругой на коньках.

Что-то щелкнуло, осветилось, словно включился кинопроектор. Картинка вышла четкая, белая, снежная, даже холодок ветра на щеках. И голос Ирины: «Ишь как глядит, прямо до дыр… Ты его знаешь? Малосимпатичный тип…»

— Я вспомнила. Это было давно, в марте.

— Это было гораздо раньше, чем ты думаешь.

— Почему вы говорите мне «ты»?

— Потому что я все о тебе знаю. Марго пошевелилась, пытаясь сесть.

— Лежи!

Вы читаете Смерти нет
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату