— О нем говорили много раз, — подтвердил он вслух.
Юсси потянул носом воздух.
— Был последний урок недели. Я мог бы сидеть в кабинке не знаю сколько. Я никого не стал звать на помощь… Стенки кабинок ведь не доходят ни до пола, ни до потолка. Просвет между стенкой и потолком такой ширины, что через него можно как раз пролезть, если снять с себя куртку и протиснуться с силой… Выбираясь, я по дурости оперся ногой о ближайшую раковину, и она сломалась.
— Раковина с самого начала была с трещиной, — сказал Пярри. — Вот ведь норовят содрать с нас полторы тысячи за раковину, которая была с изъяном.
Миркку Валкамаа, слушая, подалась вперед, в сторону Юсси.
— Тогда это просто случайность.
— Не знаю, как это называется. А произошло все так.
— И ты испарился, никому не сказав ни слова! — Насмешливый голос Улламайи звучал обвиняюще.
Юсси весь сжался в комок.
— Да. Так я поступил.
— Так могла бы поступить и Улламайя на месте Юсси, — со слезами в голосе сказала Яана. — Когда в последний раз тебя колотили дома?
Покашливание учительницы прервало молчание, воцарившееся в классе.
— По правде говоря, не верится, чтобы такое случалось у вас дома, Яана! — сказала Миркку Валкамаа. В ее тоне звучало предостережение. — Ваш отец, как известно, видный спортивный деятель.
— Ну и что? — разъярилась Яана. — Ты мне не веришь?
Миркку Валкамаа выпрямилась.
— Вам было всего по четыре года, когда я вас увидела. Вы с вашим отцом почти каждый вечер гуляли или катались на коньках.
Яана поднялась со скамьи.
— Не смей! — крикнул Юсси, когда девочка стала рядом с братом и заложила обе руки за пояс джинсов.
Не глядя на брата, Яана рывком расстегнула пуговицу, а за ней и «молнию». Повернувшись спиной к классу, Яана стянула джинсы.
По классу прошел вздох, когда оголились спина и ягодицы, испещренные черными и красными полосами. Следы припухлостей были видны и на оголенных бедрах.
При гробовом молчании Яана натянула джинсы и застегнула «молнию», потом повернулась к классу.
— Я сделала ошибку — призналась, что потеряла ключ от дома… А Юсси отец наверняка убьет, когда до него дойдет эта история с раковиной! Позвони ему на работу, Улламайя, тогда ты успеешь первой…
Улламайя поднялась с парты. Лицо ее было белым как мел.
— Я не знала, Яана…
— Никто из нас ничего не знает друг о друге, — сказала Яана каким-то странным голосом. И как ни старалась сдержать себя — расплакалась.
Томи почувствовал на лице дуновение от волос Яаны, когда та бросилась к двери и выбежала вон.
Глава четырнадцатая
Рой весело махал хвостом у калитки. Время от времени он приседал на передние лапы, словно делая реверанс, и подпрыгивал.
Но ничто в эту минуту не могло бы заставить Томи оторваться от того места у стены под раскрытым окном учительской, где они вместе с Лауроненом и Йони остановились, когда, проходя мимо, услышали голос директора.
Впервые в жизни они слышали, как директор ругался.
Но вот послышался другой голос, очевидно, отца Юсси Скуга. Отец Юсси только что въехал на автомобиле прямо во двор школы и демонстративно поставил его у главного подъезда.
— Я не люблю, когда меня вызывают посреди важного разговора разбираться в проступках школьников.
— Ты можешь любить что угодно, — заявил ему директор. — Но когда я убедился, как ты обращаешься со своими детьми, делу будет немедленно дан ход.
Прошла минута, прежде чем директор продолжил:
— Будем вызывать сюда твою дочь и осматривать ее спину?
Томи напряг слух.
В углу двора, со стороны главных ворот, появился одержимый дворник на своем минитракторе. Он установил на тракторе нечто вроде подметальной машины, и огромное облако пыли поднималось вслед за ним.
Приходилось надеяться, что он не поедет в их сторону. За грохотом трактора не расслышишь, что говорится там, наверху.
Неужели ответ Скуга пролетел мимо их ушей?
Нет, не пролетел.
— С каких пор школа начала рыться в личных делах граждан?
— Что касается тебя, то с нынешнего дня. Если завтра Юсси явится в школу в таком же состоянии, как Яана сегодня, я не оставлю это без последствий.
— Ты угрожаешь? — вскинулся Скуг.
— Если ты ожидаешь, что школа будет разговаривать с тобой об этом деле чересчур корректно, то ошибаешься. Что Юсси разбил раковину — это в конечном счете чистая случайность, и мы будем решать этот вопрос соответственно.
— Я тоже не намерен вмешиваться в ваши внутренние школьные дела, — заметил Скуг. — Если люди, которые по должности занимаются детьми, не могут призвать их к порядку, то это их личное дело. А мы будем разбираться в своих собственных делах.
— А ты знаешь, сколько времени в неделю у преподавателя-предметника приходится на каждого ученика, если часы уроков разложить на число учащихся?
— Понятия не имею.
— Четыре минуты… В лучшем случае — максимум десять. Некоторые учителя «знают» своих учеников лишь по фотографии класса и по списку фамилий… Сколько возможностей, по-твоему, остается для того, чтобы воспитывать твоего сына?
— Юсси теперь никто не способен воспитать.
Что говорил дальше Скуг, ребята не слышали, так как мимо них проходила подметальная машина дворника. Тот долго глядел на них.
— Пошли, что ли? — спросил Лауронен.
Томи отлично понимал, что подслушивать нехорошо. Тем не менее он оставался на месте, не обращая внимания на беспокойство Лауронена, Йони и Роя.
— Он мог бы свободно стать вторым Паси Раутиайненом,[17] — послышался опять голос Скуга. — Если бы хоть немного тренировался.
Скуг говорил о Юсси. И был наверняка прав. Юсси был в школе единственным учеником, имевшим шансы стать звездой в любом виде спорта. Но в течение двух лет он так ни за что и не взялся.
— Не достигнув и двадцати лет, Юсси уже мог бы заключать какие угодно контракты в Германии или Америке, но ему все равно.
Юсси рассказывал, что его отец обожает одного молодого хельсинкского игрока, перешедшего в профессионалы и перебравшегося в Германию для продолжения своей спортивной карьеры.
