города, она просуществовала до 1453 года.
С Византией связан еще один документальный источник о русских. Это Бертинские анналы (лат. Annales Bertiniani) ? летописный свод Сен-Бертинского монастыря, охватывающий историю государства франков с 830 до 882 года. Эти хроники известны тем, что в них под 839 годом впервые упомянут народ Рос в европейском письменном датированном документе в контексте описания посольства византийского императора. Вот этот текст в оригинале по-латыни и в русском переводе: «Theophilius Imperator CPlitanus misit cum eis quosdam, qui se, id est, gentem suam, Rhos vocari dicebant: quos rex illorum Chacanus vocabulo» (
Действительно, были основания для подозрений, не являются ли эти шведы разведчиками, поскольку шведы никогда не называли себя «народом Рос». И правитель шведов никогда не имел титул хакана (кагана). А для киевских князей, как это ни удивительно может показаться кому-то, титул кагана был вполне обычным. В «Слове о законе и благодати» митрополита Илариона (середина XI века) каганами названы Владимир Святославич (креститель Руси) и Ярослав Мудрый. Обнаружена и нацарапанная надпись на стене Софийского храма: «Спаси, Господи, кагана нашего». Арабские писатели также применяли этот титул к русскому правителю. Ибн Руста сообщал в конце X века: «Что же касается ар-Русийи, то она находится на острове... У них есть царь, называемый каган русов (другой вариант перевода оригинального текста: „Они имеют царя, который зовется хакан-рус“)». Другой автор, Гардизи, в XI столетии подтвердил, что «русский» каган живет на острове, «расположенном в море». Имеется в виду скорее всего остров Руян, известный сейчас под онемеченным названием Рюген, прообраз острова Буян из русских сказок.
Хотя император Людовик и заподозрил прибившихся к византийскому посольству шведов в сборе секретной информации в интересах скандинавских викингов, но, возможно, они и не были самозванцами. Не исключается, что русский каган либо с берегов Днепра, либо с острова Руян (Рюген) на самом деле использовал для дипломатических поручений иноплеменников, в частности шведов, а византийский император, желая облегчить возвращение русских дипломатов на родину, присоединил их к своему посольству в Европу.
Византия на тысячу лет пережила Западную Римскую империю. Константинополь пал после двухмесячной осады войсками турецкого султана Мехмеда II лишь 29 мая 1453 года, тогда как последний римский император Ромул Августул был низложен находящимся на римской же службе предводителем наемного отряда Одоакром в 476 году. По странному стечению обстоятельств имя легендарного основателя «вечного города» было таким же, хотя столица империи в то время уже была перенесена в Равенну.
С предполагаемым визитом к византийскому императору полянского князя Кия в летописях было увязано основание Киева, будущей столицы Русского государства. Имя императора не названо, как не даны ссылки и на предполагаемое время совершения данного дипломатического акта. О Кие летописец сообщает сразу же после того, как описал пребывание в славянских землях апостола Андрея Первозванного, ближайшего ученика Иисуса Христа. Любопытно, что достаточно много места в летописи посвящено тому удивлению, которое испытал святой покровитель Руси при знакомстве с русской баней с ее жаром и обычаем париться вениками: «едва вылезут, чуть живые, и обольются водою студеною, и только так оживут».
В византийских источниках нет упоминания о прибытии Кия в Константинополь, хотя некоторыми историками не оспаривается реальность посещения славянским князем византийского императора и предполагается, как указывает Е.В. Пчелов, что это был Анастасий или Юстиниан.
В ознаменование 1500-летия Киева в нем 28 мая 1982 года был открыт прекрасный памятник: Кий вместе с братьями Щеком и Хоривом и сестрой Лыбедью причаливают на ладье к берегу Днепра ? месту будущей славянской столицы. Имена членов легендарной семьи связаны с местной топонимикой: под Киевом протекает река Лыбедь, есть горы Щековица и Хоривица.
Упоминание о Киеве (Куаре) в армянских хрониках относят ко второй половине VIII века, о чем сообщает энциклопедический справочник, выпущенный специально по случаю 1500-летия Киева. Видимо, это и следует считать самым ранним свидетельством существования города, которое документально подтверждено. Вместе с тем древнегреческий географ Птолемей сообщал еще во II веке н.э. о существовании на Днепре города Метрополиса, под которым, возможно, имелся в виду как раз Киев.
Есть другой вариант летописного предания о Кие, по которому тот являлся вовсе не князем, а «перевозник был». В честь перевозчика через Днепр и было якобы названо поселение, ставшее затем, по выражению Олега, «матерью городов русских».
Летописец энергично протестовал против такого снижения образа основателя Киева: «Аще бо былъ перевозникъ Кый, то не бы ходилъ къ Цесарюграду. Но сий Кий княжаше в роду своем, и приходившю ему къ цесарю ? не св?мы, но токмо о с?мъ в?мы, якоже сказають: яко велику честь приялъ есть от цесаря, которого не в?мъ и при котором приходи цесари» (
Многое весьма примечательно в этой аргументации. Княжеское достоинство Кия обосновывается не его происхождением, не знаменитыми предками, не великими подвигами, которые он совершил, когда правил «родом своим», а тем, что некий византийский император, не называемый даже по имени, снизошел некогда до встречи с ним. Летопись составлялась, когда Киевская Русь уже испытала зенит своего величия. Ко времени написания «Повести временных лет» Святослав уже совершил походы в Болгарию, нейтрализация которых потребовала от Византии серьезного напряжения своих сил. Его сын Владимир включил Русь в число христианских держав. Ярослав Мудрый единовластно правил страной, раскинувшейся от Белого моря и Балтики до Черного моря, завязав династические связи с европейскими государствами. Могущественный Владимир Мономах смирил половцев, прекратив их набеги. Но тем не менее с каким почтением и пафосом автор летописи упоминает византийских правителей!
Симптоматично, что, возвращаясь из Константинополя, Кий не вернулся опять на днепровские берега, где он то ли возглавлял свое племя, то ли зарабатывал на жизнь перевозом. Кий «приде къ Дунаеви».
Кий основал на Дунае маленький городок Киевец, где и хотел осесть со своим родом. Но «не даша ему близъ живущии». Пришлось из-за соседей Кию опять отправиться на берега Днепра, где он вскоре умер. Следом за ним скончались и его братья и сестра.
Для обоснования историчности фигур киевских князей Е.В. Пчелов приводит фрагмент польской «Истории» Яна Длугоша: «После смерти Кия, Щека и Хорива, наследуя по прямой линии... наследование перешло к двум родным братьям Оскалду и Диру...» На самом деле этот текст, появившийся в XV веке, ничего не доказывает, кроме того, что Ян Длугош, возможно, был знаком с киевской «Повестью временных лет», откуда и почерпнул эти сведения.
Очевидная легендарность образов трех братьев и сестры, основавших город и назвавших его в честь старшего брата, не помешала Б.А. Рыбакову, ориентируясь на находки археологами византийских монет, определить примерное время тех событий: конец V ? начало VI века.
Из легенды о Кие можно сделать несколько выводов. Во-первых, территория, где позже возникла столица Русской земли, была заселена славянами, как их называют в летописи, полянами. Во-вторых, они были связаны с территориями на Дунае: либо переселились оттуда, либо, наоборот, часть полян от Днепра избрала своим новым местом обитания дунайские земли. Возможно также, что такие перемещения происходили в течение длительного периода в обоих направлениях. В-третьих, летописец совершенно четко указывает на отсутствие централизованной власти в то время, которое относит к княжению Кия: «жили они все своими родами на своих местах, и каждый управлялся самостоятельно». В-четвертых, эти племена могли объединяться в союзы и действовать в общих целях. Неизвестно, состояли ли действительно в кровном родстве Кий, Щек и Хорив, но хорошо известно, что во все времена, когда предводители дружественных племен или государств называли друг друга братьями, они тем самым подчеркивали единство и согласие между собой. След от этого межнационального обычая проявился даже в XX веке в известном лозунге 50-х годов: «Русский с китайцем ? братья навек!» Пятый вывод состоит в том, что если имена Щека, Хорива и их сестры можно объяснить местными географическими названиями, то с именем самого князя Кия ситуация не
