Кризис и другие

жизнь?', 'Москва', #12, 1997).

Но накаленная духовная жизнь – это сумма духовных страстей, не правда ли? Каких страстей? Одной из таких страстей, коль скоро мы обсуждаем вышеназванную книгу Лосева, безусловно, является сосредоточенная духовная и даже метафизическая НЕНАВИСТЬ Лосева к Рабле. И к Бахтину как апологету Рабле. Да, тут речь идет именно о метафизической ненависти! Тут мы вправе (перефразировав известное выражение) утверждать: 'Только метафизика, и ничего личного!'

Личное… Е. А. Тахо-Годи – племянница второй жены Лосева А. А. Тахо-Годи. Она, как и Аза Алибековна, – крупный специалист по Лосеву. Е. А. Тахо-Годи утверждает, что 'Лосев и Бахтин никогда не встречались лично – ни в 20-е гг., ни много лет спустя: уже после переселения Бахтина в Москву из Саранска. В. Н. Турбин пытался организовать эту встречу, но она так и не состоялась'. ('Художественный мир прозы А. Ф. Лосева', Москва, 'Большая Российская энциклопедия', 2007).

Но, не встречаясь лично, – Лосев и Бахтин тесно соприкасались по многим направлениям. Вот некоторые из них.

#1 – то, что касается характера политических злоключений. И Лосев, и Бахтин в 20-е годы проходили по 'правым' ('белым', 'православным') делам.

#2 – то, что касается круга общих знакомых. Лосев был хорошо знаком с А. Мейером, который, наряду с Бахтиным, был арестован по делу 'Воскресенья'. И сам Лосев, и его первая жена Валентина Михайловна были в прекрасных отношениях со второй женой А. Мейера К. Половцевой, проходившей по тому же делу 'Воскресенья'. Да и вообще… Есть круг Бахтина. Есть круг Лосева. Эти круги совсем не чужды друг другу. Кожинов в интервью газете 'Завтра' (от 25.04.2000), говорит: 'Самое интересное заключается в том, что многие люди, которые через меня были связаны с Бахтиным, они были связаны и с Лосевым…' Вот-вот…

#3 – то, что касается интеллектуальных и духовных интересов. Почему А. Ф. Лосев так яростно реагирует на Рабле и Бахтина в своей книге 'Эстетика Возрождения'? Потому что они с Бахтиным погружены в исследование одной – по сути своей – мировоззренческой проблематики.

#4 – то, что касается, так сказать, 'духовно-политической' сферы. В самом деле, Кожинов говорит о Бахтине как своем 'черносотенном', антисемитском гуру. Но он же в статье 'Была ли духовная жизнь?' говорит о том, что и Лосева преследовали за 'черносотенство'. Все мы знаем, что Лосев уж никак не относился к тому, что Байгушев и его присные называют 'еврейской партией'! Он был монахом, исихастом, человеком накаленно-православных и в этом смысле стопроцентно консервативных убеждений.

А значит, его духовная ненависть к Рабле (и Бахтину как апологету Рабле) – ну никак не может быть названа 'ИХ' ненавистью к великому русскому антисемиту Бахтину и к его французскому собрату Рабле. Как ни вертись, сколько ни лукавь – подобное не пройдет! Кожинов, понимая это, в упомянутом интервью 2000 года говорит: 'Кстати, имейте в виду, что Бахтин и Лосев достаточно сложно относились друг к другу. Бахтин считал Лосева в первую очередь историком эстетики, а не самобытным мыслителем. И к тому же, они имели достаточно драматическую связь через знаменитую пианистку Юдину… У нее было что-то вроде романа с Лосевым и, по-моему, с Бахтиным тоже'.

Что там было с великой пианисткой – вопрос отдельный. И Лосев, и Бахтин состояли с нею в длительной переписке – к вопросу о том, насколько тесно соприкасались эти два человека. Всё остальное – на совести Кожинова! 'Вроде роман…', 'по-моему, с Бахтиным тоже…' – фи! Хочешь обвинить православного монаха Лосева в том, что романчик с пианисткой завел – хотя бы не говори 'вроде'. Исполняется сие – с очевидной целью. Надо скрыть (как от своих поклонников, так и от читателей вообще) убийственную для Кожинова и Бахтина позицию консерватора Лосева в вопросе о Рабле: 'Да какая там позиция! Пианистку не поделили!'.

Пианистку?

Отдельная часть книги Лосева посвящена разложению эстетики Ренессанса в литературе XV-XVI веков. В одной из глав этой части целый раздел посвящен Франсуа Рабле. Упомянут и Бахтин. Впрочем, о Рабле написано так, что Бахтиным больше, Бахтиным меньше…

Лосев обращает внимание читателя на то, что Рабле, проведя четырнадцать лет в францисканском монастыре и еще четыре года в бенедиктинском, до конца жизни оставался священником. И утверждает, что сутью личности этого двурушника является 'неразборчивое отношение к жизни'. Лосев говорит также о спецаспекте двурушничества. О том, что Рабле, 'будучи критиком церковной жизни, поддерживал дружескую связь с кардиналом дю Белле, причем связь эта, по-видимому, была довольно глубокой и граничила с настоящей дружбой'.

Принадлежит ли данная лосевская констатация к разряду аллюзий? Имел ли Лосев в виду, говоря о связи Рабле с кардиналом дю Белле, связь Бахтина с Андроповым? Этого мы никогда не узнаем.

Но то, что связь между Рабле и кардиналом дю Белле носила спецслужбистский характер, – общеизвестно. Рабле по своей второй профессии был разведчиком, работавшим и на дю Белле, и на более высоких особ. Что? 'Вы не спецуху обсуждайте, а ТВОРЧЕСТВО'? Всенепременно-с.

Лосев выделяет четыре стороны ТВОРЧЕСТВА Франсуа Рабле. Перед тем, как разобрать каждую из этих сторон, он подчеркивает, что творчество Рабле интересно лишь в плане понимания природы РАЗЛОЖЕНИЯ Возрождения. А вовсе не в плане понимания природы Возрождения КАК ТАКОВОГО.

Проблема соотношения природы разложения как такового с природой того, что этим разложением охвачено, – это ведь творческая проблема? Конечно, одно дело – разложение античности. А другое дело – разложение средневековья. И, тем не менее, античность отличается от средневековья больше, чем разложение античности – от разложения средневековья. Перефразировав Толстого, можно сказать, что культуры (цивилизации, формации, другие социальные системы) живут по-разному. Но разлагаются – в чем-то поразительно сходно.

Это сходство между разложением очень разных систем имеет прямое отношение и к творчеству Франсуа Рабле, и к анализу этого творчества Бахтиным. Бахтин как раз и любуется тем, как нечто разлагается. А также выясняет, как нечто может быть разложено.

Бахтина не специфика системы интересует, а технология, с помощью которой систему можно разложить. Бахтин учится у Франсуа Рабле высокому искусству разлагать системы. И – сам учит этому искусству Андропова и его коллег. Которые по определению могут заниматься разложением только одной системы – советской, коммунистической. Других систем, предоставляющих им себя для подобного занятия, у них нет. Ведь не разложению же капиталистической системы учатся они у Бахтина! Полно, Бахтин преподает им уроки раблезианства, имеющие важное значение лишь в случае, если надо разлагать системы, основанные на той или иной идеологической монополии (монологические системы, то бишь). Капиталистическая система – основана на другом. И не у Бахтина надо учиться ее разложению! Доколе можно ваньку-то валять?! Двадцать пять лет 'валяют'. Самим-то не надоело?

Итак, искусство разложения идеологических монополий – вот что интересует Бахтина у Рабле. А значит, и кураторов Бахтина тоже.

Спросят: 'А почему собственно, не разлагать-то их, эти самые идеологические монополии? Вам так нравится жить в условиях инквизиции или идеологического диктата КПСС?'

Ну сколько раз можно повторять, что не надо путать божий дар с яичницей, а разложение идеологических монополий с разложением Идеальности как почвы, на которой произрастают ВСЕ возможные идеалы! Не верите мне? Почитайте Лосева: 'Первое, на что нужно обратить внимание, – это картина Телемского аббатства, нарисованная Рабле в первой книге его романа 'Гаргантюа и Пантагрюэль' и выставляемая им, насколько можно судить, в качестве идеала человеческого общежития. Это аббатство построено в виде прямой противоположности монастырским порядкам'.

Главное – это принцип 'прямой противоположности'! Он же – шиворот-навыворот. Он же – карнавализация. Одно дело критиковать монастырскую (или советскую, или любую другую) систему. Другое дело – строить новую систему (систему ли?) по принципу 'шиворот-навыворот': 'советская система – это антисистема, а значит, всё, что в ней есть, надо заменить на прямую противоположность', 'монастырь – антисистема, с ним так работаем'… Что значит – заменить на противоположное 'ВСЁ, что в системе ЕСТЬ'? Например, в системе ЕСТЬ запрет на каннибализм. Его тоже надо заменять на противоположное?

Слово Лосеву: 'Если в монастырях кроме молитвы требовался еще и труд, то здесь не