Не становитесь Берлиозом, не обезличивайте осуществляемые вами действия, если хотите выстоять в крайне неприятной (а то и критической) ситуации.
Помните – у любого 'ЧТО делать' (технология) есть определенный 'КТО' (субъект), который это 'ЧТО' будет осуществлять. Вы хотите выстоять. А вы – есть?.. Вам очевидно, что вы есть?.. Но, во-первых, такая очевидность обманчива. А, во-вторых, очевидное для вас может быть совсем не очевидно для других, от поведения которых зависит то, сумеете ли выстоять. Помните все это – и… Почаще читайте такого специалиста по катастрофам, как наш великий поэт Александр Пушкин. Он блестяще все это сформулировал в одной фразе: 'Тяжкий млат, дробя стекло, кует булат'.
Обстоятельства – это тяжкий млат. Вы – это то, на что этот тяжкий млат обрушивается.
Если вы стекло – то обрушившийся на вас тяжкий млат крайне неприятных (а то и критических) обстоятельств осуществит по отношению к вам экзистенциальную катастрофу. Вы перестанете БЫТЬ. Существовать в качестве системы, целостности. Кстати, не только цивилизации, страны, корпорации, малые группы, но и отдельные люди так раскалываются под давлением критических обстоятельств – иначе что такое шизофрения?
Расколовшись и перестав БЫТЬ, вы потеряете те возможности, которые были у вас как у этой самой 'стеклянной целостности'. Вы были невероятно важным, с разных точек зрения, стеклянным изделием, – драгоценным целительным кубком, великолепной статуэткой. Долбанули по вам молотком – каковы остаточные возможности и остаточная ценность (одно без другого не существует) груды стеклянных осколков? Ну, можно вас еще мельче истолочь и подсыпать кому-то в борщ. Можно отдельным стеклянным осколком вены вскрыть… Но это уже совсем другое – не правда ли?
Это – если вы стекло, дробимое тяжким млатом обстоятельств.
Если же вы не стекло, а металл, то обрушившиеся на вас обстоятельства как раз и позволят вам обрести подлинную целостность, выявить и познать суть самого себя. И превратитесь вы тогда из завалящего слитка в нечто уникально ценное – в этот самый булат. Не зря говорится: 'Пройти через горнило'.
Но это надо еще суметь пройти. Дочеловеческие популяции проходят через горнило эволюционной катастрофы (кстати, кто сказал, что нынешнее горнило в каком-то смысле не таково?) методом естественного отбора. В популяции оказывается сколько-то 'булатоподобных' особей и огромное количество особей 'стеклоподобных'. Тяжкий млат эволюции уничтожает все, что не является 'булатоподобным'. Иногда речь идет об уничтожении 90-95% популяции. Оставшиеся проценты 'булатоподобных' особей воспроизводят потомство. Если потомство оказывается все-таки 'стеклоподобным', тот же тяжкий млат его уничтожает. Если удается в итоге за очень длинный период наладить устойчивое воспроизводство 'булатоподобного' начала внутри популяции – популяция проходит горнило эволюции. Если не удается – не проходит.
Человеку дан разум. И – что еще важнее – творческий дар. Дар предвидения, дар самопеределывания. Человек может сказать: 'Глядите-ка, сейчас тяжкий млат начнет нас дробить. Подставляем под него булат, стеклянные сосуды прячем – они нам еще потом пригодятся'.
Или: 'Началось наводнение. 'Вольво' утонет. Позже он нам понадобится. Делаем плот, погружаем на него людей, машину…'
Или: 'Этот поезд едет в концлагерь. Можно еще полсуток поуспокаивать себя, что это не так. Но зачем? Концлагерь – это катастрофа. Можно ли из нее выскочить? Пробить днище вагона, например? Нельзя выскочить? Как в ней жить? Что с собой сделать, чтобы выстоять, не сломаться, выйти из катастрофы не раздавленным ничтожеством, а человеком, обретшим новые возможности?'
Знаменитый психолог Виктор Франкл в своей книге 'Человек в поисках смысла' как раз описывает то, как одних катастрофа фашистского концлагеря делала лагерной слизью, а других – приподнимала и выводила на новые горизонты. А ведь в катастрофе оказывались все. Людей учат поведению в катастрофах. Книга Франкла – не единственная. Но и она говорит о многом. Наблюдения Франкла (а он сам был в концлагере) неопровержимо доказывают, что не ломаются, не разбиваются на части только те, кто находит актуальные для себя смыслы. Но ведь один и тот же человек может найти для себя этот смысл и оказаться металлом, превращаемым тяжким млатом концлагеря в булат. А может и не найти – и оказаться стеклом.
Так, значит, у человека не на роду написано, кем ему быть – стеклом или металлом? Значит, человек обладает способностью самого себя делать из стекла металлом и наоборот! Человек – это существо, преодолевающее границы собственной заданности. Конечно, не все границы. Но хотя бы некоторые. В существенной степени эта способность зависит от наличия в человеке смыслового ядра. Человек является субъектом, только если в нем есть смысловое ядро. И не только человек, кстати. Структура какая-нибудь (корпорация, класс и так далее). Страна. Цивилизация.
Соответственно, тот, кто хочет это (человека и так далее) сломать (лишить субъектности), атакует смысловое ядро.
До сих пор я обсудил десять простейших факторов так называемой 'перестройки'.
Фактор #1 – нефтяные цены.
Фактор #2 – газовые цены.
Фактор #3 – южное подбрюшье (иначе это называется 'Большая Игра', читайте хотя бы роман Р. Киплинга 'Ким').
Фактор #4 – перестановка фигур на глобальной шахматной доске.
Фактор #5 – права человека, возводимые в ранг главного элемента межгосударственных отношений.
Фактор #6 – моральный шок, используемый для обеспечения катастрофических (и абсолютно аморальных, кстати говоря) результатов.
Фактор #7 – неэластичность бюджета.
Фактор #8 – взятие международных кредитов под политические обязательства.
Фактор #9 – разрыв между качеством ситуации и качеством вовлеченного в нее опорного класса.
Фактор #10 – разрыв между качеством ситуации и качеством вовлеченного в ее анализ экспертного сообщества.
Я дошел до одиннадцатого фактора, указал, что фактор #11 – это разрыв между всё той же ситуацией и качествами самого политического субъекта. И…
И должен снизить темп для того, чтобы объяснить, что десять факторов – это просто факторы, а одиннадцатый фактор – это, на самом деле, один из элементов так называемого системного фокуса, иногда называемого 'суперфактором'. Я мог начать с рассмотрения суперфактора. Но тогда политическая аналитика превратилась бы в стерильно-академическое исследование. И мы в итоге ничего бы не поняли. Потому что предмет-то нашего рассмотрения весьма неакадемичен. И это – очевидность, не требующая доказательств.
Итак, я не мог начинать с фактора #11. Но я не могу сейчас, дойдя до этого фактора, не оговорить, что это на самом деле не очередной фактор, а некое слагаемое суперфактора, системного фокуса, на который все замыкается.
Представьте себе правильный десятиугольник со всеми возможными связями между всеми его углами. И фокус, в котором эти связи пересекаются. Такова простейшая модель 'перестройки'. Она абсолютно недостаточна для того, чтобы описать интересующее нас явление, потому что факторов не десять, а больше, и расположены они не на окружности, а на довольно сложной гиперсфере. Но даже на основе такой простейшей модели (десятиугольник и фокус) можно сделать некие выводы. А на основе выводов – оценить содержание тех политических акторов, которые предлагают осуществить у нас еще одну 'перестройку'.
Среди этих акторов есть, кстати, демагоги, которые с наивным видом спрашивают: 'А чем плоха 'перестройка'? Ну, перестраивается что-то – и что?'
Поскольку с этим псевдонаивняком придется сталкиваться все чаще, то надо раз и навсегда оговорить, что 'перестройка' – это не перестраивание чего-нибудь, а исторически заданный прецедент, который и надо рассматривать в качестве такового. Он таковым, кстати, является для всего мира. Русское слово 'perestroyka' стало международным. И не говорите нам, пожалуйста, что когда кто-то из политиков (тот же Немцов, например) апеллирует к перестройке, то он не к прецеденту апеллирует, а так, вообще.
'Перестройка' – это исторический прецедент осуществления цивилизационного слома и регресса. Это
