Суть времени. Том 1

Если бы это было написано в Америке, то тут есть пунктов восемь, по которым можно начинать юридический процесс. Но я не буду начинать юридический процесс против господина Караганова. Я хочу просто до конца показать всем, В ЧЕМ цена нашей борьбы за историческое наследство. И ЧТО уже сейчас люди, вполне облеченные властными полномочиями (как им, по крайней мере, кажется), хотят навязать большинству — «не лучшей части народа». Это гитлеровская риторика. Это риторика социального, духовного геноцида. Потому что если эта часть не лучшая, то эту часть можно брать под опеку. А если она будет сопротивляться, ее можно подавлять всякими способами и т. д.

«Ссылаться на ветеранов — несостоятельный и трусливый аргумент. Тем более что ветеранов, чьи чувства могут пострадать, остались единицы. Наверное, не меньше осталось ветеранов, для которых осуждение тоталитарного режима было бы величайшим счастьем».

А давайте проверим. Если для подавляющего большинства сегодняшнего общества осуждение советского режима, как «тоталитарного», является «величайшим счастьем»… Давайте спросим ветеранов, это же не так трудно узнать. Что значит — их осталось мало? Прямо чувствую какую-то счастливую вибрацию в голосе господина Караганова… Может, мне кажется… По-моему, их осталось еще достаточно много. Но при чем тут они? Вы считаете, что среди молодежи сейчас все хотят очередного разоблачения культа личности Сталина? Вы не читали социологические данные? В каком обществе вы живете? Что вы о нем понимаете? И нужно ли вам что-то о нем понимать?

«Ушло и поколение людей, несших прямую ответственность за уничтожение народа».

Это здорово… А косвенную? А семьи? Вы, кстати, все архивы будете открывать? Вы точно на это решились? Вы не шутите? Вы меня поняли, господин Караганов? Нет?

«Боятся, что полное признание ужаса ГУЛАГа, полное открытие архивов нанесет вред престижу страны. Это не так. Кампания по увековечиванию памяти жертв тоталитарного режима может вызвать только уважение».

Согласен. Вы и ведите эту кампанию. Ведите, мы положим цветы к могилам жертв. Мы не только не хотим трогать то, что Вам стало дорого сейчас или было дорого всегда, хотя Вы это очень тщательно скрывали… Наверное, от самого себя. Иначе бы в партию не вступали, правильно? В преступную организацию не вступали бы? Так вот, Вы это делайте, Вы нас не трогайте, а мы Вас. Вот тогда возникнет база для национального примирения.

В противном случае Вы предлагаете формулу примирения на коленях, а мы ее не примем, потому что эта формула есть не формула примирения, а формула унижения и гражданской войны. Это Вы разжигаете гражданскую войну заново. И это преступное деяние. Греховное, господин Караганов.

«Мы по-прежнему, воспитанные в традициях комидеологии, полустыдимся его — „века эксплуататоров“, „реакционных монархов“ и крепостников. А ведь это был век, когда Россия была среди первейших или даже первой державой Европы — гарантом стабильности и относительного мира. Это был век расцвета русской культуры…»

Это Вы сейчас говорите, но, как только начнется тотальная десталинизация и десоветизация, то начнут искать корни… Люди, вы слышите меня? 70 лет ваши отцы и деды совершали почему-то «преступления, самогеноцид» и все прочее.

А в чем корни? — «Корни в вашей рабской природе».

А почему природа рабская? — «А потому что все время был тоталитаризм. Тоталитаризм Петра, тоталитаризм Ивана Грозного…»

Дальше вся Российская империя окажется тоталитарной, потом окажется тоталитарным все Русское царство и так со всеми остановками… Это прямая логика. И мы видели ее, мы наблюдали ее в ходе передачи «Суд времени»: сначала Сталин, потом Александр Невский — все «негодяи». Потому что задача-то заключается в том, чтобы уничтожить всю историю. Под эти сю-сю, под эти безумные глюки и под все прочее надо расправиться с историей и с идентичностью народа. Народа, пытающегося сейчас срастить сломанный хребет, но которому его снова надо сломать раз и навсегда, во всех точках, до конца, уже теперь тоталитарными способами, потому что иных-то по определению быть не может: большинство уже сопротивляется «модернизации» своего сознания.

«Моисей водил народ по пустыне 40 лет. 20 лет мы уже отбродили, — говорит Караганов, — если также растратим следующие 20, то можем из пустыни и не выйти».

У Гоголя есть произведение, которое начинается почти трагически, а кончается фразой: «А у алжирского дея под самым носом шишка».

«И последнее. Понимаю, что вызову неприятные эмоции, „подрывающие“ привлекательность проекта. Но любые усилия по восстановлению общественной морали, самоуважения обесцениваются процессом Ходорковского».

Вы не вызвали у меня отрицательных эмоций, господин Караганов, Вы смешны, глубоко смешны, как и весь этот класс, который Вы представляете. Как весь этот жалкий класс, гниющий, прозябающий в постыдно-омерзительной роскоши посреди нищей страны. Не знающий, как отвечать за свою полную политическую, административную, хозяйственную, экзистенциальную, метафизическую недееспособность. И пытающийся снова заняться привычным делом так, как мальчишка, не познавший женщину, занимается любовью. Стыдно. Так стыдно, что дальше некуда. Но внутри этого стыда есть ведь и что-то серьезное.

Люди! Десталинизация, десоветизация и прочее начинались перед программой «Суд времени». Люди, мы дали тогда бой именно потому, что знали об этом, в полную меру. Люди, мы не можем сражаться — конституционно, законопослушно, спокойно — за вас. Люди, это рубеж.

Господин Караганов, если мне не изменяет память, руководит Советом по внешней и оборонной политике. Я спрашиваю людей, входящих в эту организацию: «Люди, вы готовы, чтобы ее возглавлял господин Караганов? Это тест. Люди, это тест».

Господин Евгений Максимович Примаков, я обращаюсь лично к Вам и тем, для кого Вы авторитетны. Вы не молоды. Вы входили в советскую элиту. На Вас многие ориентируются. Вы спустите господину Караганову эту статью?

Господа ученые с советским прошлым, директора, спецслужбисты, все, кто входит в Совет господина Караганова! Он останется — после того, что он сказал — председателем этого совета? Если да, то ВЫ толкаете народ на новую десоветизацию, десталинизацию. ВЫ соглашаетесь на вторую перестройку. ВЫ не ставите общественных запретов на ее пути. ВЫ трусите уже заранее, сами не понимаете отчего.

Если же это не так, то завтра хотя бы председателем (или руководителем) этого, ничего не значащего Совета будет не господин Караганов, а кто-то другой. И вот тогда мы даем бой, хотя бы на дальних подступах к этой десталинизации и десоветизации.

А если вы сначала будете выражать свои восхищения по поводу моей гражданской позиции в программе «Суд времени» и в других, а потом сами прятаться под кровать… То вас настигнут с этой самой десталинизацией, десоветизацией, растопчут вместе со страной и обрекут на жалкое, постыдное, кровавое будущее.

Это можно было себе позволить двадцать с лишним лет назад, когда страна обезумела. Но сейчас она входит в норму. Сейчас идут совсем другие процессы. Сейчас нет никаких оправданий тому, чтобы не вести себя граждански достойно и спокойно.

Я хотел бы верить, что в нашей элите есть люди, способные к такому поведению. Что всему этому бреду будет положен предел, и немедленно. Но если это не так, то речь идет не о какой-то чудовищно непреодолимой угрозе для общества… Нет. Речь идет о том, что элита еще раз расписывается в том, что она коллективная шваль. И что она предоставляет народ своей участи. И народ, увидев это, имеет право спасаться сам.

Теперь о том, как он в этом случае будет спасаться. Он будет спасаться абсолютно спокойно, иронично, неистерично. Ничего из этой десталинизации и десоветизации не получится. Этот номер уже не пройдет. Чем больше это вот такими методами начнут разворачивать, тем глубже будет противодействие. И наша задача в том, чтобы оно было спокойным, с улыбкой на губах. Чтобы очередная конвульсивная истерика, совершенно справедливая по отношению к подобного рода «фокусам», случайным образом не разрушила страну. Или не была использована для каких-то действительно поджигательских действий. Они хотят разжечь гражданскую войну? Мы им не позволим это сделать. Этого не будет.