прекрасно.
Пусть это мода. Мода моде рознь. Мода на порнографию — это не мода на Толстого и Пушкина. Это разные моды. Одна мода тянет человека наверх — к Толстому, Достоевскому, Пушкину. Другая мода толкает вниз.
Толкнуть человека вниз легко. Но его тянули наверх всеми способами: «Моральный кодекс строителя коммунизма» — такая достаточно классическая моральная парадигма, существовавшая в советскую эпоху.
Ленин отрицательно относился к теории «стакана воды», согласно которой в коммунистическом обществе удовлетворить половые стремления и любовную потребность будто бы так же просто и незначительно, как выпить стакан воды. А уж при Сталине от этого «стакана воды» — свободы любви и прочих разнузданностей — вообще не осталось ничего. Система стала очень жесткой, классической, и она тянула человека наверх. Она вела его по ступеням образования, культуры, социализации, труда. Она это делала. И она охраняла эту кнопку. Кнопку, нажав на которую можно выпустить свинью из клетки. Она загнала ее, эту свинью, в клетку. Загнала. И свинья там сидела. И не хрюкала даже. А если хрюкала, то исподтишка.
Дальше произошел момент, когда на эту кнопку нажала сама правящая партия. Это еще страшнее, чем разрушить страну (хотя и это страшнейший грех). Это страшнее всего на свете. Это предательство человеческого. Всего. Она знала, эта власть, где находится кнопка. Она ее сначала охраняла, а потом сама на нее нажала. И не надо мне говорить, что этого не произошло.
В этом суть спора Бахтина и Лосева.
Лосев фактически говорил Бахтину: «Ты что делаешь? Ты выдаешь народную культуру за скотство, низ, фекалии. Ты мой любимый Ренессанс представляешь как торжество низа. Ты зачем этот низ (то есть свинью) живописуешь так? Это же неправда! К ней все не сводится. Народная культура к ней не сводится. Это не культура низа. Это не твой любимый Рабле. Там все есть. В народной культуре духовные стихи тоже есть. Фольклор — это высокая культура, это то, что поднимает человека наверх. Ты мне не рассказывай про карнавалы и все прочее. Карнавал — это удар колокола, когда церковь бьет в этот колокол и на один день дает возможность перевернуть верх и низ, но тут же возвращает систему в прежнее состояние. Это не карнавал нон-стоп. Ты не говори мне про это. Ты зачем врешь? Ты же такой талантливый человек, такой умница. Зачем ты все это извращаешь?»
В этом суть дискуссии Лосева и Бахтина.
На что Бахтин отвечал: «Так надо. Так надо. Мы не победим этих мерзких коммунистов, если не выпустим свинью из клетки».
Но Бахтин Бахтиным… Михаил Бахтин — талантливейший человек. Его исследования Достоевского — это великий вклад в культурологию. Такого типа вещи только и могли делать великие люди. Лосев же не осуждал то, что Бахтин писал о Достоевском! Он сказал: «О Рабле-то ты зачем это пишешь, о Ренессансе-то ты зачем это пишешь? Зачем ты вдруг, Миша, начал все извращать? Ты же знаешь, что это не так».
Миша улыбался. Кожинов потом объяснял, почему Миша улыбался.
И все подряд: Юлиан Семенов, который был близок к Андропову, Евгений Киселев — говорили о том, как именно Андропов привел Бахтина, чтобы Бахтин рассказал, что это за кнопочка и как на нее нажимать. И Бахтин рассказал. Бахтин рассказал, извращая природу Ренессанса, природу человеческой жизни вообще, народную культуру. Он это все рассказал очень тонко. Недаром Кристева, один из величайших теоретиков постмодернизма, радовалась тому, как тонко Бахтин все рассказывает.
А потом на эту кнопку нажали, точно на нее. И породили мировую катастрофу. Мировую. Здесь захотели уничтожить человека вообще. Идеальное вообще. И в значительной степени сумели это сделать.
Свинья из клетки вышла и начала все пожирать.
И теперь возникает очень серьезный политический, метафизический, культурный, экзистенциальный вопрос: а как ее назад загонять? Она же с жизнью несовместима. Кто и как ее будет загонять назад в клетку?
И каждый раз, когда я обращаюсь к своим сторонникам, говорю им: «Люди, поймите, нам нужны катакомбы! Мы должны преодолеть соблазн формальных иерархий (кто из нас генерал, а кто солдат), соблазн всяких низменных вещей (нужно изгнать золотого тельца из всего этого)» и так далее, — я понимаю, что мир поврежден. Не разговаривают в неповрежденном мире о катакомбах.
Мир поврежден — свинью выпустили. Взорвали чудовищную бомбу расчеловечивания, озверивания человека. И в этом преступление перестройки.
И вы, пожалуйста, не уравнивайте тех, кто с ней боролся, вскрывая ее суть еще тогда и предупреждая об этом всех, и тех, кто, ухмыляясь, ее осуществлял. Вы не прячьтесь от понятий, от сути произошедшего, от факта преступления, всемирно-исторического преступления. Вы от этого факта не прячьтесь! Потому что, когда вы прячете суть за своими ужимками, кривляниями, вещами, которые вы сами называете пошловатыми и так далее, вы не даете людям предуготовиться. Их хотят второй раз запустить в эту перестройку. Их не добили. Они еще недостаточно озверели. В них еще есть человеческое. Снова что-то вырастает. Стоят новые «воробьи», 17–20-тилетние, открыв глаза, смотрят и спрашивают, как Родину спасать. И часами готовы слушать про серьезное, про интересное, про подлинное.
Вам этих воробьев надо добить, да? Ради чего, ради чего? Совсем простым людям, примитивным — ворам, — это нужно для того, чтобы сесть в еще более роскошные дворцы и нарастить 20 метров к своим вонючим яхтам. А более изощренным людям — для чего?
Вы правду-то договаривайте! Вы когда эту перестройку осуществляли, кому, как и за что мстили? За что мстил Бахтин, я хорошо понимаю. А вы? Вы эту подлость зачем устроили? Эту скверну… Вы зачем ее пытаетесь второй раз устроить?
Снимайте маски, настало время разговора по существу. Вам не удастся подсунуть это второй раз русскому народу под сурдинку. Спецпроекта не будет, господа! Для того чтобы снять с него маску «спец», хватит сил, поверьте. И делается это не для того, чтобы приобрести или потерять возможности. Заберите себе эти возможности. Жрите их, чавкайте и наслаждайтесь. Только за пределами данной территории.
Делается это для того, чтобы не погубить «воробьев». Понимаете? Вот вам непонятно, что мы их любим и погубить их не дадим. Вы уже сделали 75% своего грязного дела. Сделали. Но 25% вы не доделали. И у этого рубежа вас остановили. Вас и ваших хозяев.
Теперь о хозяевах. Вопрос не только в том, что хозяевам надо добраться до ресурсов России. Что хозяевам надо вырвать у России оставшиеся «ядерные зубы» до момента, пока Китай не успел их вырастить в достаточном количестве… Это все меркантильные задачи, прагматические.
У хозяев есть задачи более глубокие. Хозяева тоже осуществляют спецпроект… Возможно, что миру не удастся объяснить, что это за спецпроект… России мы объясним. Как говорил когда-то герой одного американского романа: «Я скажу это, даже если мне придется ездить на буфере или на краденом муле. И ни один человек мне рта не заткнет»[34]. России мы это объясним. Миру — не знаю. Говорят, что есть миллионы людей в Европе, которые бы хотели, чтобы им это объяснили. Так вот мы объясняем.
Задача заключается не просто в том, чтобы разорвать на части Россию, сожрать ее возможности и устроить здесь очередную катавасию. Как говорят в таких случаях, контринициацию, чтобы тут все опустить, а где-то поднялось… Это меркантильный блок задач.
Есть другие задачи, гораздо более серьезные…
Когда в воздухе запахло десталинизацией и декоммунизацией, десоветизацией, всем уже было понятно, что это часть перестройки-2 — такая же часть перестройки-2, как уравнивание развития и модернизации. Такая же часть перестройки-2, как фальшивая демократизация. Каждая из этих частей отдельно — это малый блеф. А сумма — это великий блеф.
Он состоялся один раз. Теперь пытаются собрать новый пазл из тех же фрагментов. Вот прямо видно, как рука водит теми же самыми фрагментами с тем, чтобы собрать из них пазл.
Сама по себе демократия чем плоха? Пожалуйста! Вы хотите настоящей демократии? Вы честно ее хотите? Власть честно хочет, чтобы в России пришла настоящая демократия? Да ради бога! Но вы же сразу говорите: «Десталинизация». То есть вы сразу же соединяете демократию с репрессивной политической психиатрией, с запретом на мышление. Вы уже часть истины запрещаете. Вы уже часть своих противников
