Суть времени. Том 3

кончилась вообще. Мы это понимаем. Мы объединились. И в этом смысле мы протянули руку националистам, а они эту руку приняли. И мы будем работать вместе.

Вот это-то и вызывает ярость.

Во-первых, потому что нашлись силы, которые готовы работать вместе хотя бы в защиту территориальной целостности (что сейчас представляется крайне важной задачей).

Во-вторых, потому что были сказаны правильные слова. Как говорил Конфуций, нужно давать вещам правильные имена и называть их на всех базарах. Так вот это я и делаю: даю вещам правильные имена.

И тех, кто называет себя национал-демократами, называю (в соответствии с их же собственными представлениями) уменьшительными националистами, национал-либероидами, ликвидационными националистами, противопоставляя их нормальным националистам, которые никогда не будут грезить об очередном разрушении России. Об очередной — якобы освободительной — катастрофе, которая станет историческим концом страны, что понимает каждый разумный человек.

Вопрос к каждому националисту не в том, кого он любит и кого не любит. Вопрос этот («люблю — не люблю», «негодяй — не негодяй») — это бытовщина, а настало время политики. Политика же предполагает оценку лозунгов, призывов, стратагем и всего остального.

И вот я вчитываюсь в стратагемы и лозунги, которыми начинено интервью господина Белковского «АПН Северо-Запад» под названием «Не надо трястись над территориальной целостностью РФ»[30].

Итак, мы «трясемся», то есть говорим, что территориальная целостность РФ должна быть защищена. А также говорим о том, что нужно изменить и курс страны, и все его стратегические константы. И что только тогда можно спасти территориальную целостность. А также говорим, что Россия должна превратиться в страну, которой она была до последнего позорного двадцатилетия. И что это будет страна, в которой единство исторических периодов будет обеспечено высшим идейным синтезом. Вот что мы говорим.

Что же говорит Белковский? Мы не требуем, чтобы все вслед за нами в унисон говорили то же, что говорим мы. Мы просто спрашиваем: «Территориальная целостность должна быть защищена или не должна?» «Не надо трястись», — это парафраз на тему о том, что наплевать на территориальную целостность, что территориальную целостность надо нарушить. Белковский говорит о том, что ее надо нарушить.

Теперь мы спрашиваем остальных националистов… Как бы они к нам ни относились и какими бы ругательными словами они нас ни называли, мы к этим ругательным словам относимся с теплой иронией и не более того. Нас не интересуют ни похвалы, ни ругань. Нас интересуют политические оценки и ничто другое.

Мы спрашиваем: они — остальные националисты — тоже считают, вслед за Белковским, что не надо защищать территориальную целостность Российской Федерации?

Мы понимаем, что они, как и мы, недовольны проводимым курсом. Это понятно.

Мы понимаем, что они считают, что надо изменить курс. Но мы же считаем то же самое.

Мы одинаково констатируем пагубность существующего курса — того курса, которым Россия шла на протяжении двадцатилетия. Мы по-разному можем оценивать, в чем эта пагубность, однако одинаково признаем этот курс пагубным.

Но какое отношение к пагубности курса имеет территориальная целостность? Почему для того, чтобы вы шли в другом направлении, я должен, образно говоря, обрубить вам ноги и руки? Если я вам обрублю ноги и руки, вы будете ползти — и не обязательно в другом направлении, а может быть, в том же самом… Или вас поволокут на аркане… Что дурака-то валять по этому вопросу? Территориальная целостность есть высший императив? Да или нет?

Мы защищаем ее, понимая, что она а) может быть обеспечена только при изменении курса и б) курс надо менять?

Или же территориальная целостность может быть принесена в жертву невесть чему — некоему химерическому «благу русского народа», который однажды уже пожертвовал территориальной целостностью, будучи соблазненным идеями некоего «блага»? Мы же это помним…

Мы никоим образом не хотим сказать, что это только какие-то там «зловещие русские силы» соорудили эту русскую катастрофу. Но, во-первых, часть этих сил до сих пор говорит о том, что она участвовала в этом, и гордится этим. Мы же не можем помешать им гордиться. И, во-вторых, мы все помним, что слова эти произносились: РСФСР должна выйти из состава СССР. Это было сказано не либералами, а почвенниками. Конечно, основная роль в развале принадлежала либералам и национальным окраинам. Русский народ в целом держался до конца. Но это было или не было? Было сказано о выходе РСФСР из состава Советского Союза? Было сказано.

Было сказано (уже потом, гораздо позже), что при Советском Союзе крестьяне, может, жили и сытнее, но как-то тосковала душа, и мы это все грохнули?[31] Было. Это называется «русский крест» — за двадцатилетие 26,5 миллионов слишком рано умерших и неродившихся. Десятки миллионов, оказавшихся в жутких условиях на территориях расчлененной империи. Потеря техники, культуры и всего остального.

Теперь нужна очередная катастрофа якобы во благо русского народа. Так нужна катастрофа? Нужно опять расчленять страну невесть ради чего или не нужно? Да или нет? Простой политический вопрос: вы за отделение Северного Кавказа, вы вместе с Белковским или по другую сторону? Ну, ответьте и ругайте нас дальше. Но если вы при этом говорите, что вы против Белковского, то в вопросе о территориальной целостности мы союзники. Вы говорите, что для вас территориальная целостность есть как бы стратагема. Вы будете ее защищать. Вы становитесь в ряды защитников территориальной целостности. Это могут быть ряды, состоящие из очень разных людей с разными представлениями, крайне не любящих друг друга и называющих друг друга любыми ругательными словами. Ради бога!

Но вы ответьте на простой политический вопрос: вы в лагере Белковского или в лагере тех, кто будет ему противостоять? Вот и все. Все те, с кем мы разговариваем, должны ответить на этот вопрос, потому что Белковский-то очень ясен. Он все говорит прямо.

«Скажите, Станислав, вы хотите развала России, в чем вас нередко обвиняют оппоненты?»

Он отвечает «да» — значит, это не обвинение. Это он сам говорит: «Да. Я, безусловно, хочу, чтобы Северный Кавказ, по крайней мере, мусульманские его регионы, покинули состав России».

Спрашивают: «Какие конкретно регионы?»

Белковский отвечает: «Как минимум, Чечня, Ингушетия и Дагестан. Про остальные готов дискутировать».

Его спрашивают: «Как вы видите механизм их выхода из состава Российской Федерации?»

Белковский отвечает: «Сначала нужно перекрыть им федеральное финансирование. Это обессмыслит их присутствие в составе РФ, поскольку оно является главным и единственным мотивом их пребывания в России. После этого создается международная рабочая группа под председательством какого-нибудь мощного экс-президента США (может быть, к тому времени таким человеком уже будет Барак Обама), формулирует сценарий развода, и мы в строгом соответствии с Конституцией РФ этот развод осуществляем».

«Я считаю, что не надо трястись над территориальной целостностью РФ, — говорит Белковский. — <…> Снявши голову, по волосам не плачут».

Имеется в виду Украина, Белоруссия, потеря которых является, естественно, чудовищной катастрофой для России, кто ж спорит. Но теперь ее надо усугубить: снявши голову, по волосам не плачут.

«Вам не кажется, — спрашивают Белковского, — что после отделения Чечни и Дагестана независимости захотят поволжские республики — Татарстан с Башкортостаном?»

Белковский отвечает: «Это зависит от того, насколько они будут заинтересованы в нахождении в составе России».

Я не понял — вопрос идет об инородных частях? Или о том, кто как заинтересован? То есть им тоже