оскорбление, принцесса, но запомните — я рожден в рубашке, и деревенский гадатель сказал мне, что когда-нибудь я стану королем, причем получу свое королевство от Сверкающей Госпожи!
— Об этом ты нам еще не говорил, — заметила Ринда.
— Так сейчас говорю! И в то утро, когда я стану королем, вспомни о предложенной тебе чести и о том, как ты швырнула ее мне в лицо!
— Я никогда…
— Да прекратите же вы, а то кто-нибудь из вас свалится с коня! — прикрикнул на них Гуин. — Стыдись, Иставан! Она же еще совсем ребенок!
Солнце уже взошло. В пустыне наступил очередной знойный день. Небо сделалось бледно- фиолетовым со светлыми полосами последних нитей ангельских волос, плывших из ниоткуда в никуда.
Унылый пейзаж напомнил принцессе кое о чем, и, забыв про спор, она вновь обернулась к наемнику.
— Суни! Что случилось с Суни? Ты… ты ее не съел?
— Больно нужно! — огрызнулся Иставан. — Эту тощую вонючую обезьяну? Она куда-то умчалась сломя голову, едва увидев вас связанными. Думаю, ничего с ней тут не сделается. Вот неблагодарная! Я всегда ожидал от нее подобной выходки.
— Суни… убежала? — произнесла Ринда потрясенно. Она сильно привязалась к своей маленькой мохнатой подружке, встреченной в камере Стафолосской крепости. Что бы ни происходило, с ней было как- то спокойнее. Какие бы еще тяготы ни послал им Дзарн, больше всего хотелось прижаться к ней и видеть ее мордочку.
Принцесса тяжко вздохнула и отвернулась от наемника. Ее фиолетовые глаза наполнились грустью, брови печально сдвинулись. Она долго молчала, прислушиваясь к мерному цокоту копыт.
Тишина царила до тех пор, пока Гуин вдруг не воскликнул:
— Смотрите!
Обернувшись туда, куда он указывал, путники увидели облако пыли, поднимавшееся на западе.
— Они нас догоняют, — процедил Иставан и негромко выругался.
Гуин кивнул.
— Было бы удивительно, если бы этого не случилось. Все шло слишком хорошо.
Пыльное облако росло прямо на глазах, а лошади беглецов заметно устали. Хотя близнецы весили совсем немного, позади была сумасшедшая скачка. А пока Иставан пререкался с Риндой, скорость заметно упала.
На некоторое время повисло молчание, потом Иставан произнес:
— Что будем делать, Гуин?
— У тебя есть какие-то предложения? — откликнулся тот.
— Прятаться нужно! Если некуда бежать, а силы неравные, ничего другого не остается.
— Прятаться… — эхом отозвался Гуин, как будто одобряя эту мысль. — И как долго, по-твоему?
— Ничего не выйдет! — воскликнул Ремус. — Они будут искать нас до тех пор, пока не найдут. К тому же у них, в отличие от нас, полно провизии. Словом, им остается лишь подождать.
— А тебя не спрашивают, мальчишка, — огрызнулся Иставан. — Ты можешь предложить что-нибудь получше, человек-леопард?
— Не могу… — ответил тот с досадой.
— Так что же тогда?
— Ты считаешь, что ни бежать, ни сражаться мы не можем, но я не согласен.
— Ты собираешься драться с ними? — Иставан деланно рассмеялся. — Ха! Клянусь огненным мечом Руаха, ты с ума сошел!
Наемник плюнул и обернулся назад, вглядываясь в приближающееся облако.
— Ты их видишь? Они там все? — спросил Гуин.
— Конечно, вижу. Мои глаза способны разглядеть пичужку на вершине дерева, находящегося в тысяче тадов от меня! Их около двух сотен. Красные всадники под предводительством белых.
Гуин как будто взвешивал шансы в уме.
— Да, почти все войско, — сказал Иставан.
— Плохи дела, — произнес Гуин медленно. — Но мы сделаем все, что в наших силах. Кажется, ты не слишком хорошо знаешь эти края.
— Ни на грош, — признался наемник. — И не страдаю от этого.
— На востоке отсюда находятся горы Канан, о которых говорится в древних легендах.
— Это я знаю.
— Нам не успеть добраться до этих гор, но деревня племени Раку, о которой говорила Суни, не так далеко. Она объяснила мне, что это селение лежит «там, где Собачья Голова с твой палец».
— Что, во имя Доала, это может означать?
— Ты видишь вон ту гору слева? Это священный пик Ферус, высочайший среди Канан. Семы считают, что он похож на собачью голову, поэтому так и называют его.
Иставан поглядел на Гуина с сомнением.
— Отсюда видна лишь половина головы, — продолжал тот, указывая на гору. — Закрой один глаз и посмотри на свой палец. Деревня Раку находится там, где гора будет казаться с твой палец.
Он обернулся и поглядел на преследователей. Они были уже так близко, что отчетливо виднелись отдельные всадники.
— Вам придется скакать втроем на одной лошади, и как можно быстрее, — сказал Гуин.
— Как? — воскликнул Иставан растерянно. Его темные глаза округлились. — Что это ты задумал?
— И еще — у меня отобрали меч, поэтому ты отдашь мне свой.
— Постой-ка, — пробормотал Иставан.
— Что ты собираешься делать, Гуин? — воскликнула Ринда.
— Не волнуйся, у меня свой подход к людям, — невесело рассмеялся тот. — Вот что, дети, возможно, Носферус и вправду мой родной дом. И я собираюсь проверить, насколько знаю его.
— Гуин, я не могу позволить тебе этого! Мы не примем такой жертвы… — начала было принцесса.
— Перестань. Я сделаю то, что собираюсь, — отрезал Гуин.
Он поднял Ремуса в воздух и бросил Иставану. Тот вовремя подхватил принца и посадил к себе на седло.
— Гуин, нет! — крикнули близнецы хором.
Тот, не обращая на них внимания, протянул руку к наемнику. Иставан достал свой меч и кинул ему. Человек-леопард подхватил его на лету своей могучей рукой.
— Может быть, передумаешь? — спросил Иставан.
— Да не волнуйтесь вы. Увидимся в деревне Суни. — Гуин снова засмеялся и издал яростный вой, от которого близнецы поежились.
Теперь враги были видны уже совсем отчетливо. Ясно слышался звон оружия и мерная дробь копыт. Ветер доносил крики:
— Эй! Вот они! Держи!
— Скачите! Сейчас же! — заорал Гуин и взмахнул мечом. — Встретимся в деревне Раку.
— Ладно, в деревне Раку! Там, где Собачья Голова высотой в палец! — откликнулся Иставан, пришпоривая коня.
Ринда схватила наемника за ногу, пытаясь остановить:
— Нет, мы не можем бросить его!
— Держись, малышка! Мы отправляемся!
— До них не больше трех тадов! Увидимся скоро! — крикнул Гуин на прощание, развернул коня и погнал его в галоп.
Отважный воин поскакал навстречу приближающимся всадникам. Уже вскоре послышались их крики:
— Эй ты, стоять!
