Наемник, не ожидавший этого, посмотрел на нее с удивлением. Но он не успел заметить ее хитрой улыбки, сменившейся самым невинным выражением. Ремус уткнулся лицом в чашку и шумно хлебал молоко.
— Да, кормежка хорошая, — объявил Иставан, снова принимаясь за еду.
Женщины поставили перед ним еще несколько блюд. Для приема гостей они постарались приготовить все, что только было в их силах. Подавали густую похлебку из лишайников, жареные грибы, запеченных ящериц, плоды кактуса. Иставан только успевал облизываться.
Женщины понимали, что их гости страшно проголодались, поэтому поток блюд все не прекращался. Дети семов, проскальзывавшие в хижину, глядели на все это голодными глазами, но матери тут же выгоняли их за дверь.
Иставан запихивал в рот сразу по два плода, забыв свои слова о вонючих обезьянах. Суни сидела у ног Ринды и не отрываясь смотрела на жующего наемника.
— М-м, вот это тоже неплохо. Интересно, можно ли приготовить такое из плодов васьи? — довольно проурчал он. — Мне вспомнился один случай. Когда я был пиратом, то как-то раз пытался с голодухи съесть своего товарища. Только не говорите об этом никому, ладно? Я уверен, что смогу выжить, несмотря ни на какие обстоятельства, потому что судьба благоволит ко мне. Кстати, однажды я чуть было не съел собственную ногу.
— У тебя было слишком много для твоего возраста удивительных приключений, — сказала Ринда, улыбаясь и качая головой. Отдых благотворно повлиял на нее — в глазах снова появился юношеский блеск, а кожа засияла здоровьем. Она успела с огромным наслаждением, так, будто не делала этого уже сто лет, искупаться и расчесать волосы, поэтому вновь стала походить на неземное существо. В полутемной хижине они с братом казались лунными лучами. Близнецы были полны жизни и благородной красоты.
Иставан поглядел на Ринду и улыбнулся.
— Да, — сказал он с гордостью. — Я могу служить для вас примером. Я — Колдовской Меч, Иставан Валачский! Во что бы я ни вляпался, мне всегда удается выйти сухим из воды! В отличие от нашего звероголового друга, у меня есть прошлое, есть судьба. Иногда страшно подумать, куда она может меня завести, но я так люблю приключения!
— И себя, — добавил Ремус со смехом.
Но Иставан продолжал, как ни в чем не бывало:
— Как я уже говорил, мне суждено стать королем! Или императором — для меня ничего невозможного нет! Может быть, мой путь начался не слишком ярко, но я покажу миру, на что способен. Я не такой как все. Как вы знаете, я могу чувствовать опасность, звезды на моей стороне сегодня и всегда! Клянусь бледным ликом Эрис, я встречу Сверкающую Госпожу, которая приведет меня к собственному трону, и судьба распахнет мне свои объятия. Как думаешь, маленькая принцесса, может быть, я уже встретил Сверкающую Госпожу? Твои волосы и глаза сверкают от огня, словно серебро. Ты как будто кукла, созданная из звездного и лунного света. Не хотелось бы говорить банальностей, но все же скажу — ты просто прекрасна!
Иставан осушил свой кувшин и швырнул его на пол. Подоспевшая женщина подхватила посудину и тут же наполнила вином.
— Следи за собой, когда говоришь о моей сестре, — произнес Ремус, начиная закипать. Но Ринда тепло рассмеялась и взяла его за плечо.
— Спасибо за красивые слова, Иставан Валачский. Но не забывай, что еда стынет. Нужно воздать должное гостеприимству раку. Так что, принимайся снова за угощение.
— Конечно! Я не могу не исполнить приказания своей царственной невесты!
Иставан потянулся за блюдом, которое пододвинула ему Ринда. Что-то белое и студенистое, местами пригорелое… На вид не очень аппетитное… Наемник хотел было поинтересоваться, что это. Но он был настроен слишком благодушно и не заметил озабоченного выражения на лицах женщин, а также взглядов, которыми обменялись близнецы, тихонько толкавшие друг друга локтями. Взял рукой кусочек блюда, запихнул в рот и начал жевать.
Лицо наемника затряслось в конвульсиях и сделалось багровым. Он выплюнул непрожеванную пищу наземь и воскликнул:
— Что это такое, во имя Доала?
Близнецы от души расхохотались, сгибаясь пополам и хлопая себя по коленкам. Женщины бросились к ним, думая, будто что-то случилось.
— Они испугались, что не учли вкусов моего господина, — выдавила Ринда сквозь смех.
— Моих вкусов? Да что же это за дрянь?
— То, что ты просил — жареная пиявка! — Ринда хохотала так громко, что Суни вскочила на ноги.
— Пиявка? — Глаза наемника округлились, он снова сплюнул на пол. Казалось, что его сейчас стошнит. — Когда это я ее просил?
— Разве не помнишь? Ты сказал: «Зажарьте к нашему приходу черного кабана или, хотя бы, песчаную пиявку». Раку хотели тебя порадовать.
— В самом деле, — добавил Ремус. — Они много раз спрашивали: «Неужели темный воин ест пиявок? Неужели так принято в его краях? У нас это запрещено, поскольку пиявки питаются трупами». — Он изобразил эдакую встревоженную матрону, потом зажал себе рот, чтобы еще сильнее не расхохотаться. На глазах у него выступили слезы.
Иставан отпрянул от жареной пиявки, как будто она могла его укусить. Близнецы вновь рассмеялись, отчего наемник пришел в ярость.
— Вот негодники! Подловили меня и довольны! Вижу, вы давно это задумали. А то что-то больно сладко вы улыбались. Я вам это припомню, проклятые близнецы, клянусь девятью завитками на девяти хвостах Доала! Вы мне за это заплатите! Заплатите!
— Но ведь ты действительно просил пиявку, разве не так? — ответила Ринда с невинным видом. — Как ты мог подумать, что мы сговорились против тебя? Или ты не Колдовской Меч, способный предвидеть любую опасность?
Но Иставан рассердился не на шутку. Он вскочил, собираясь поймать близнецов, но они, все так же смеясь, отскочили в стороны, а бедная Суни растянулась на полу. Женщины кинулись к наемнику, пытаясь его успокоить.
— Постойте! — Ринда внезапно остановилась, услышав снаружи какой-то шум. Там громко спорило множество семов. Она встревожено обернулась и позвала: — Ремус!
Тот глянул на нее, потом направился к двери посмотреть, что творится на улице. Быстро вернулся с криком:
— Здесь собрались все семы!
— Что? — воскликнул Иставан, хватаясь за меч и кидаясь к выходу.
Близнецы и Суни направились за ним, но вскоре остановились.
Площадь и все ведущие к ней улицы заполнила толпа, нет, целая армия семов, и через деревенские ворота прибывали все новые. В свете факелов было видно плохо, но Иставану показалось, что собралось две или три тысячи обезьяноподобных воинов, принадлежавших к мелким племенам. Во главе каждой группы стояли вожди.
Глаза семов, в которых отражался свет факелов, блестели, словно бесчисленные звезды. Повсюду мелькали воздетые над головами топоры и луки. Все лица были повернуты к пьедесталу в центре площади. Там стоял Гуин, возвышавшийся над толпой, словно изваяние. Заметив близнецов и Иставана, он коротко кивнул. Потом попросил вождей приблизиться к нему, воинов — сесть на землю, а детей раку — отправляться по домам.
Началось собрание племен.
3
