готовился к нелегкой встрече с женой.
– Я танцую-то не очень, – счел необходимым предупредить Комков.
– Не страшно, – успокоила его Алина.
Танцевал Андрей действительно плохо. Он заинтересованно посмотрел на другие пары, и у него слегка отлегло от сердца: выпускников балетной школы и поклонников спортивных танцев здесь явно не было.
Она была высока ростом, их глаза оказались практически на одном уровне. Преодолевая робость, Андрей осторожно, но крепко обнял Алину за талию. Она улыбнулась ему, словно подбадривая, и податливо прильнула своим гибким упругим телом. Музыка лилась прекрасная и печальная. Комков неумело кружил в танце самую красивую в мире женщину, жадно вдыхал легкий аромат ее духов и был счастлив.
Следующая мелодия была более быстрой: парочки вокруг как по команде распались и принялись за ритуальные пляски индейцев. Но Андрей и загадочная, темная Алина не могли и не хотели оторваться друг от друга: они все так же, уже не в такт, кружились в медленном танце и не замечали ничего и никого вокруг. Пропал, понял вдруг Андрей. Попал в плен, в омут или как это можно назвать… Ему нужна вот эта, опасная и неземная, а тепло домашнего очага и детский визг, о которых так просила его мать… Их не будет с ней. Счастье с ней будет ярким, острым, сквозь боль и слезы, и наверняка очень и очень коротким…
Прошла целая вечность, прежде чем их танец закончился. Музыка внезапно смолкла. Андрей, медленно возвращаясь в реальность, недоуменно обернулся в сторону барной стойки: бармен с озабоченным видом возился у пульта – что-то у него там не ладилось.
– Кажется, это надолго, – с сожалением сказала Алина.
– Похоже на то, – вздохнув, согласился Комков.
Как полагается галантному кавалеру, он собирался поцеловать даме руку и проводить ее к столику, но дама решила иначе.
– Мне сказали, здесь можно снять комнату? – спросила она, улыбаясь и не позволяя ему отодвинуться.
– Да, – сказал Андрей.
– Ты все еще хочешь согласовать программу на ночь?
Андрей кивнул, не отрывая взгляда от ее губ.
– Тогда действуй! – Алина отпустила и легонько толкнула его в грудь. – Я жду!
Андрей снова кивнул и торопливо бросился к друзьям: он вдруг вспомнил, что у него практически не осталось денег – последнюю наличность выгреб, расплачиваясь за виски. Придется лезть в кабалу к бандитам, то есть к Генке.
– Ну, вы зажигали, класс! – Генка поправил очки. В его голосе сквозь восторг проскальзывала легкая зависть.
– Денег дай, – сразу взял быка за рога Андрей – времени у него было в обрез: вдруг Алина передумает?
– Сколько тебе? – Генка тут же полез за бумажником.
– А сколько здесь номер до утра плюс шампанское?
Генка присвистнул, отсчитал несколько купюр и сунул другу:
– Держи, должно хватить.
– Парни, простите, я…
– Да ладно, беги уж! – Генка пожал ему на прощание руку. – Сразу видно – спецназ, быстро ты ее…
– Не завидуй, Гена, не завидуй! – сказал Андрей голосом Абрама из анекдота. – Все равно размер не твой. Борька, пока!
Борька слабо улыбнулся и помахал рукой на манер Леонида Ильича.
Андрей обернулся, шагнул к девушке своей мечты и замер. Она одиноко стояла посреди опустевшего танцпола и вдруг показалась ему совершенно чуждой этому бару, залу, столикам с вальяжными полупьяными посетителями, снующим официантам… Она не принадлежала этому приземленному миру приятного времяпрепровождения. Она была другой. Словно черный сверкающий бриллиант с острыми гранями. Влюбился, снова с покорной обреченностью подумал Комков. Безнадежно влюбился. А ведь ты не знаешь о ней ничего, кроме имени, которое ей удивительно не подходит, и того, что она очень плохо паркует свой черный BMW, но уже готов идти за ней на край света.
– Пошли, – сказал он, беря ее за руку.
Ловко перехватывая его кисть и продергивая на себя, Алина на встречном движении вдруг оказалась совсем близко, грудь в грудь. Андрей почувствовал ее дыхание на своем лице.
– Пошли, – шепнула она и нашла его губы своими – мимолетный поцелуй обдал жаром. – Я хочу тебя. Пошли скорее, пока я не изнасиловала тебя прилюдно.
– Вы все обещаете, обещаете, товарищ сержант…
И они пошли.
…Хмурый невыспавшийся Батон торопливо избавился от недокуренной сигареты и, гремя цепочкой и засовами, открыл запертую на ночь дверь. На Алину, брезгливо морщившую нос от табачного дыма, он поглядывал с опаской, а на Андрея – с недоумением. Комков подумал про чаевые, но в кармане было совершенно пусто.
– Когда смена-то, караул? – спросил он сочувственно.
Батон машинально глянул на часы:
