предусмотрительно обнаженный меч. Похоже, этот ублюдок сделал вывод из печального конца Эрика.
Андрей посмотрел на Кору. Та едва заметно покачала головой: связываться с мачо не стоило.
– А сколько раз ты доставил бы удовольствие Эллинэ, дорогой? – Комков по-дружески положил руку на плечо мачо.
Мачо стряхнул руку и ударил его локтем в живот. Комков согнулся, больно ударился головой о край низкого столика, за которым сидел. Он жадно хватал воздух широко раскрытым ртом.
– Не смей произносить имя той, кого недостоин! – прошипел мачо.
Скосив глаза, Комков заметил: пальцы мачо уже сжались на рукояти меча, – и тогда он выплеснул ему в глаза вино из так удачно не выпитого бокала. Зная, что замешательство не будет долгим, Андрей использовал украденное у смерти мгновение по полной программе: вогнав края опорожненного бокала в лицо противника, торопливо нашарил на столе что-то колюще-режушее и воткнул в шею, под подбородок, рассекая гортань. Даже умирая, мачо оставался опасным – Комкова спасло только то, что мачо схватился за меч обратным хватом. От тычка навершием рукояти Андрей опрокинулся назад.
На ноги он встал, как учили, – продолжив вынужденный кувырок выходом в стойку. Коротышка смотрел на него исподлобья, выставив перед собой короткий широкий клинок. Мачо мертвой грудой мышц лежал на траве. Кора порывалась встать, но ее удерживали соседи.
Вот ты и довыпендривался, Андрей Егорович, как-то отстраненно подумал Комков, внимательно наблюдая за крепышом.
– Сандр, сядь! – Голос Маллин прозвучал тихо, но все, кому надо, услышали.
Кора немного расслабилась и перестала рваться на помощь. Крепыш посмотрел на Комкова ничего не выражающим взглядом, сунул свой меч в ножны и вернулся на место.
Высокая поднялась и медленно приблизилась к телу мачо.
– Я думала, только Грасс способен его одолеть, – произнесла она.
Земля впитывала натекшую из ран на изуродованном лице кровь, из-под подбородка торчала рукоятка столового ножа. Андрею было неприятно смотреть на дело своих рук, хотя мачо ему, в отличие от Эрика, не было жаль.
Маллин обошла вокруг Комкова, разглядывая его, словно коня на торге, только что зубы не проверила.
– Если тебя улучшить и хорошенько выдрессировать… – задумчиво произнесла она.
Наконец она остановилась почти вплотную к Андрею. Он чувствовал ее аромат, аромат зверя, но этот аромат не отталкивал – возбуждал.
– Ты убил моего Поднявшегося, хочешь заменить его… ненадолго? – чуть хриплым голосом сказала Маллин. Ее не смущали ни сидевшие в двух шагах зрители, ни еще не остывший труп любовника.
– Ему очень некогда, Маллин, – произнесла Темная Богиня, соскакивая со своего шосса.
В который раз Комков убедился, что у Госпожи талант появляться в самый подходящий момент.
Полянка пришла в суматошное движение: все торопились оказать требуемый этикетом почет Госпоже. Маллин поцеловала ей руку и, на правах Высокой, поднялась с колен, не дожидаясь разрешения.
– Здесь произошло именно то, о чем я думаю? – спросила Госпожа.
Андрей невольно втянул голову в плечи: вины за собой он не чувствовал, но этот знакомый скучный тон никому не предвещал ничего хорошего.
– Да, Госпожа. – Маллин из пантеры невероятным образом превратилась в домашнего котенка. – Я не смогла удержать Виктора. Простите меня, Госпожа.
– Ласс, мальчик, иди перекуси. – Эллинэ ласково погладила своего страшного коня. – Иди!
Шосс ткнулся мордой ей в плечо и, небрежно оттолкнув в сторону не успевшую убраться с дороги Маллин, направился к столу. Он обнюхал тело мачо, довольно зашипел. Обедать зверь начал с головы, с хрустом раздробив своими вытянутыми челюстями лицевые кости Виктора. Комкова затошнило от влажных чавкающих звуков и запаха бойни…
– Что ж, я прощаю тебя за Виктора, – сказала Темная Богиня. – Он сам выбрал свою судьбу. Вот только…
Она коротко и сильно ударила Высокую в солнечное сплетение, ловко подставила колено под ее лицо, когда та рухнула, судорожно пытаясь сделать хоть один глоток воздуха. Потом обрушила сплетенные в замок ладони на затылок Маллин. Наклонившись к распростертой у ее ног девушке, Темная Богиня взяла ее за волосы и несколько раз ткнула и без того окровавленным лицом в землю.
– Ты поняла, Маллин? – спросила Госпожа. Голос ее был удивительно спокоен.
– Поняла, Госпожа! – прохрипела та.
– Вот и замечательно, девочка моя. Вот и замечательно. Надеюсь, на балу ты будешь блистать, как всегда.
Госпожа поднялась и безо всякого выражения посмотрела на Комкова.
– Идем, – сказала она.
– Госпожа, мы должны вам… – Кора осмелилась привлечь к себе внимание.
Не дослушав, Эллинэ шагнула к ней и хлестко ударила по лицу.
– Я уже знаю, – сказала она.
Кора замолчала и склонила голову. Она не посмела дотронуться рукой до вспыхнувшей щеки.
