страха.
– Ты умеешь убивать, но тебе не хватает жестокости. Равнодушия к чужим страданиям. Способности обрекать на смерть людей невинных, если так надо.
– Я солдат и убийца, но не мясник, Госпожа. Не думаю, что мне надо учиться быть бездушной сволочью, – осмелился возразить Комков.
– Кто-нибудь здесь интересовался твоим мнением, мальчик? – снисходительно произнесла Илла.
От ладони Великой Матери в голову Андрея тягучим потоком потекла боль. Комков упрямо стиснул зубы. Он терпел несколько минут, потом все-таки застонал. У Андрея уже было темно в глазах, когда Мать прекратила пытку.
– Видимо, тебя придется учить и покорности, Элли явно пропустила этот момент дрессировки. – Илла ласково потрепала Комкова по голове. – Но сначала я познакомлю тебя с твоим новым наставником.
Андрей услышал шум быстрых шагов за спиной. Он скосил глаза на опустившегося рядом с ним на колени человека. Это был Сархен. Такой, каким он его впервые увидел на острове Темной Богини: с мертвым лицом «тени», в светлом мешковатом комбинезоне. Оставив Андрея, Илла приблизилась к монголу. Тот склонился к ее ногам и ткнулся губами в бордовый бархат туфли.
– Сархен Улун Дагир, Пес Тьмы, Убийца тысячи городов… Я припомнила все твои имена? – В голосе Великой Матери звучала странная грусть.
– Нет, Госпожа, – прохрипел монгол.
– И какое же я пропустила? – спросила она.
– Отступник, – помедлив, сказал Сархен. Казалось, ему стоило немалых усилий сделать это.
– Отступник… – повторила Великая Мать. – Посмотри на него, мальчик. Я нашла его на дикой, ничем не примечательной планете, где он воровал коней у соседей и пил прокисшее кобылье молоко. Я взяла его и сделала из него настоящего воина. Впрочем, я покажу тебе, мальчик.
– Нет, Госпожа, не надо! – В голосе монгола звучала мольба.
Великая Мать шагнула к Комкову и обхватила холодными пальцами его голову. После знакомой вспышки белого пламени Андрей увидел…
…Ослепительно яркое солнце в безоблачном высоком небе. Утопающий в зелени великолепных садов белый сказочный город с непривычными глазу высокими куполообразными дворцами. И этот город доживал свои последние часы. В стенах, окружавших его, зияли проломы. Стальной лязг битвы сменился шумом резни, в котором смешались и торжествующий рев победителей, и многоголосый плач побежденных. Дым занявшихся пожаров взвивался черными траурными столбами. Всадники, еще не остывшие от битвы, уже гнали к подножию холма, где у черного знамени расположилась ставка, толпы пленных.
Сначала Андрей решил, что видит Эллинэ, но, когда закованная в черную броню всадница сняла шлем, понял свою ошибку: по ее плечам рассыпалось красное золото длинных волос. Это была Илла. Совсем еще юная и прекрасная. Ее шосс нетерпеливо перебирал лапами, хищно раздувал ноздри и тихонько рычал, пугая лошадей стоявших рядом Верных. Зверю надоело стоять без дела, хотелось ветра атаки и крови врага. Но хозяйка сегодня, против обыкновения, не бросилась на нем в гущу боя. Она только наблюдала за отчаянной кавалерийской схваткой у главных ворот города и последовавшим общим штурмом.
Андрей не сразу узнал и Сархена: в пластинчатых латах, забрызганных кровью, от роскошного плюмажа на шлеме остались жалкие огрызки, но молодое лицо горит восторгом победы. Монгол осадил коня шагах в десяти от Иллы, спешился и бросился к ней. Упав на колени, он жадно впился губами в запыленный черный сапог.
– Мы победили, Госпожа! – Глаза Сархена горели обожанием, в голосе собачья преданность.
– Я вижу, Дагир. – Илла смотрела на своего воина с доброй улыбкой. – Встань!
– Что делать с этими, Госпожа? – Сархен указал на большую группу мужчин и женщин в богатых, но изодранных одеждах. – Это лучшие люди города и их семьи. Они все очень богаты, за них можно взять хороший выкуп.
Илла окинула толпу пленников равнодушным взглядом, на минуту задумалась.
– К чему нам выкуп, если мы собираемся взять всю их страну? – усмехнулась она. – Ты зря велел воинам брать пленников, нам надо спешить к столице, пока султан еще беспечно нежится в своем гареме. Дорог каждый час!
– Я понял, Госпожа! – На лицо Сархена набежала едва заметная тень.
Повернувшись к пленникам, он выхватил из ножен сверкнувший на солнце изогнутый меч. Без слов поняв своего командира, его воины также со свистящим лязгом обнажили клинки. В толпе обреченных громко заголосили женщины. Высокий старик с окладистой белой бородой, в разорванном синем халате, выступил вперед. Он высоко воздел руки, словно взывая к небу:
– Смилуйтесь, победители! Оставьте жизнь хотя бы детям и женщинам.
Сархен оглянулся на свою прекрасную хозяйку, та отрицательно покачала головой. Тогда монгол широко шагнул к старику и одним взмахом снес его голову. И началась бойня.
…Комков помотал головой. В висках медленно таяли ледяные иглы боли. Его мутило.
– Это было начало, – услышал он голос Великой Матери. – Только начало. В нескольких мирах его именем до сих пор пугают непослушных детей. А потом я доверила ему важное дело, которое он должен был сделать сам, без моего присмотра. Но он изменил мне и стал Отступником.
Сархен, задрав голову, смотрел на нее. Только теперь в его глазах была тоска.
– Я устал убивать, Госпожа. Устал быть кровавым псом, пожирающим всех без разбора, – сказал монгол.
– Не лги! – Великая Мать игриво погрозила ему пальчиком. – Не лги… Ты ослушался меня ради той смазливой девчонки. Ради пустышки, которая использовала тебя и выбросила. Ты помнишь тот день, когда я нашла тебя на невольничьем рынке, в рабском ошейнике? Помнишь?
