шла. Факт этот тоже чрезвычайно подозрительный. К сожалению, в открытых архивных материалах нет ответа на вопрос о том, нашли ли хранители архива документальные следы пропавшего золота или нет…
Тайны оперативно-розыскного дела «золотое руно»
Предыдущие главы расследования автор написал по материалам открытых источников. В основном — по рассекреченным архивным документам. Некоторые вопросы прояснены благодаря исследованиям историков, имена которых упоминаются. Ряд фактов помогли выяснить краеведы Казани, Самары, Свияжска. Многие названные объекты автор обследовал с выездом на место, сфотографировав их.
Однако имена Константина и Вячеслава Ветеско, текст телеграммы наркома по военным и морским делам Льва Троцкого от 25 мая 1918 года, который возмутил иностранных легионеров и привел их к мятежу (о чем пойдет речь в третьей части книги), предоставил казанский кладоискатель Равиль Ибрагимов.
В 2006–2008 годах он опубликовал в казанской газете «Восточный экспресс» серию материалов о пропаже части золотого запаса в Казани, привлек телевизионных журналистов, которые готовили серию программ под названием «Искатели». Выпуск этой программы под названием «Казанский клад» вышел в эфир на «Первом канале» российского телевидения в 23:50 12 декабря 2006 года. Осенью 2010 года по инициативе кладоискателя вышла серия публикаций в газете «Аргументы и факты».
В этих публикациях смутила смесь эксклюзива, ошибок и домыслов. Эти впечатления усилились после записи на диктофон интервью автора с Ибрагимовым, по ходу собственного расследования.
Все эти обстоятельства можно было бы и не включать в текст, если бы не одно «но». Именно Ибрагимов опубликовал в казанской газете новость о том, что поиски следов этого золота в 1930-е годы были объединены НКВД в специальном розыскном деле под кодовым названием «Золотое руно». Это шеститомное дело хранится в Главном информационно-аналитическом центре (ГИАЦ) при МВД РФ по адресу: Москва, Новочеремушкинская, д. 67.
По утверждению кладоискателя, подсказал ему этот след председатель Управления ФСБ по Республике Татарстан Евгений Вдовин. Позже письмом из Комитета по безопасности Государственной думы РФ 5 5-летнему Ибрагимову подтвердили:
У кладоискателя есть еще целый ряд других утверждений о поиске следов утерянного золота, взятый из специфических источников информации. С этими фактами важно познакомить читателя. Но источник своих данных кладоискатель назвать решительно отказывается.
Указать на происхождение последующих утверждений абсолютно необходимо, поскольку Ибрагимов в своих публикациях и уверениях автору этих строк допускает ряд грубейших ошибок. Так, предположительно 400 ящиков с золотом, закопанных под Казанью, он легко называет «400 пудов»; вывозивших золото в августе 1918 года называет «колчаковцами», в то время как Колчак встал во главе антибольшевистских сил к востоку от Москвы только в ноябре 1918 года; путает инициалы персонажей, месяцы происходивших событий. И так далее.
Кроме дефицита исторического образования и журналистского опыта у кладоискателя есть еще одно важное обстоятельство, сказывающееся на качестве его утверждений. С металлодетектором наперевес он ищет следы золота и не хочет иметь конкурентов. Поэтому уводит внимание читателя от некоторых деталей. Однако Ибрагимов делает ряд заявлений, которые читатель должен знать. Ниже приводятся эти утверждения.
В 1939 году в советское постоянное представительство в Сербии с важным сообщением для правительства СССР обратились два белогвардейских эмигранта. Они предложили указать в окрестностях Казани то место, где была спрятана часть золотого запаса России. Но взамен за свои услуги потребовали 45 % от стоимости этого золота в иностранной валюте.
Эмигранты действовали по поручению Вячеслава Ветеско. Накануне начала Второй мировой войны советское государство ответило молчанием на предложение эмигрантов. Но именно после этого обращения НКВД завел поисковое дело «Золотое руно». По уверениям Ибрагимова, «сотни сотрудников особого отдела до начала Великой Отечественной войны в условиях совершенной секретности перекопали большую часть пригородов Казани».
По завершении Второй мировой войны западные державы выдали СССР многих российских эмигрантов «первой волны», оказавшихся в западной зоне оккупации Германии. Одним из таких «белоэмигрантов» был Всеволод Хренников, приговоренный в Советском Союзе за контрреволюционную деятельность к 25 годам исправительно-трудовых лагерей.
В сентябре 1948 года заключенный Бутырской тюрьмы Хренников, спасая жизнь, сделал заявление, заставившее стражников повременить с его отправкой в распоряжение ГУЛАГа. Хренников заявил, что ему известны обстоятельства сокрытия золота под Казанью. Как заявил заключенный, в белогвардейских войсках он служил вместе с поляком Вячеславом Ветеско.
Именно этот поляк рассказал ему о том, что после первой неудачной экспедиции в Казань в 1929 году он предпринял вторую попытку, обратившись через знакомых в советское представительство в Сербии.
Доверия к Хренникову не было. Однако тюремное начальство распорядилось навести справки. Бригада оперативников отправилась в командировку в Польшу, находившуюся в советской зоне оккупации.
С большим трудом дом Ветеско разыскали. Его сын признался, что отец рассказывал о таких сокровищах, что даже крохи могли бы обеспечить жизнь нескольким поколениям семьи. От вдовы Ветеско оперативники узнали, что во время оккупации немцами муж запаял какие-то важные документы в жестяную банку и закопал во дворе, а после освобождения достал и куда-то перепрятал. В домашней библиотеке, состоящей наполовину из вещей, которыми Ветеско дорожил, в корешке одной из книг чекисты обнаружили подлинный план местности, где должен находиться клад.
Он почти не отличался (обратите внимание на это «почти»!) от той копии, которую в 1929 году составили советские участники международной экспедиции. Вдова рассказала, что к ним домой часто захаживал адвокат Броницкий, с которым Ветеско выпивал и вспоминал подробности поиска золота под Казанью в 1929 году.
Оперативники разыскивают адвоката и допрашивают. Раскопки, проведенные в 1949 году сотрудниками ОБХСС главного управления МВД СССР, результатов не дали, проводились они на скорую руку, без применения специальных технических средств. Единственным орудием поиска была лопата, тогда жители района шутили, что комиссары гоняют колхозников строем леса вспахивать.
Подчеркну, что все вышесказанное проверить автору этих строк не удалось. Однако в архивах Татарстана он обнаружил шесть описей документов, которые были запрошены 13 января 1950 года МГБ (Министерством госбезопасности) СССР и с которых была снята машинописная копия. Автор запроса из МГБ оставил в документах и свою подпись. Это некто Юсупов или Юсупова.
В начале октября 2010 года, уже после выхода первых публикаций автора на эту тему в газете «Вечерняя Казань», Ибрагимов раскрыл тайну своей осведомленности об оперативной информации «Золотого руна». Выяснилось, что в 1963 году сотрудник ОБХСС Татарстана Роберт Богатеев принимал активное участие в очередных поисках этих ценностей. Позже оперативник стал заведующим кафедрой гражданского права юрфака КГУ и в 1982 году поделился этой информацией с Ибрагимовым.
В ходе консультаций с современными силовиками Татарстана удалось выяснить, что в середине 1990-х годов управление КГБ по Татарстану проводило предварительную оперативную проверку фактов этого дела. Чекисты заподозрили, что золото могло быть найдено и вывезено за пределы СССР. И потому искали в документах и на месте поисков признаки состава преступления по статье «Контрабанда» действовавшего на тот период Уголовного кодекса РСФСР. По засекреченным документам было выявлено 18 признаков места, в котором предположительно находится клад. Но золото вновь не далось в руки.
В настоящее время поисками ценностей занимаются как минимум три группы кладоискателей. В конце сентября 2010 года, когда первая часть этого расследования уже готовилась к публикации в «Вечерней
